Mari_Rutkoski_-_Prestuplenie_pobeditelya

Ладони Арина тоже стали липкими от поверхности стойки. Он немного остыл и вспомнил Кестрел, которую знал в Геране. Он не думал о том, какой она была сейчас. Но и не совершал больше свою частую ошибку: не представлял вместо теперешней Кестрел — валорианки до мозга костей, которая прекрасно себя чувствовала при дворе и в столице, — человека, которым хотел ее видеть.

Он просто вспомнил девушку, которой она была. Он задал этой Кестрел тот же вопрос, который задал Кестрел-служанке, и она ответила так же. Но на этот раз в ее «да» было и «нет» тоже. На этот раз ее ответ представлял собой шкатулку с двойным дном, и его истинное значение пряталось гораздо глубже, чем Арин полагал.

Он все неправильно понял.

Арин пожалел, что ушел из-за стола. Он решил, что должен немедленно вернуться.

И вернулся бы, если бы его не отвлек отрывок разговора из-за стола неподалеку.

Там выпивала группа сенаторов. Этой ночью в «Сломанной руке» собралась очень разнообразная публика, и придворных было больше, чем обычно. Эти говорили о востоке.

— ...впечатляющая победа, — говорил один. — Как раз такая, какую стоит ожидать от генерала Траяна.

— Не все почести должны достаться ему, — ответил другой. — Идея принадлежала его дочери.

— В самом деле?

— Я присутствовал при этом. Утром после бала в честь помолвки в Зимнем саду был прием. Разумеется, пригласили только самых высокопоставленных лиц двора. Некоторые из нас обсуждали, каким образом будет лучше взять восточные равнины. Император даже спросил моего мнения. Я считаю, что моя идея была очень неплоха. Но не думайте, что я такой завистливый. Я понимаю, почему императору больше понравился план леди Кестрел. Это она предложила, чтобы генерал отравил лошадей. Она сказала, что восточные дикари не смогут без них выжить. Все мы поняли, что это сработает. И так и вышло, не правда ли?

Смех.

— За леди Кестрел, — поднял свой бокал сенатор.

— За леди Кестрел!

* * *

Кестрел встала из-за стола, чтобы разыскать Арина, но вдруг раздались возгласы в ее честь.

Неужели ее узнали?

Никто не смотрел на служанку в углу. Но Кестрел все равно еще больше встревожилась.

Арина не было видно. Он растворился среди сборища людей у бара.

Или он вообще ушел из таверны? Неужели она так сильно его оскорбила?

Кестрел успокаивала себя тем, что Арин не оставил бы незаконченной партию. Внезапно он с пустыми руками появился из толпы.

Он подвинул свой стул обратно к столу.

— Арин... то, что я сказала, про твою рану...

— Я не хочу об этом говорить.

Он сел и разложил свои карточки в другом порядке.

— Но я должна сказать тебе. Арин, твое лицо...

— Мне плевать на мое лицо!

Кестрел закрыла рот. Арин не смотрел на нее. Охваченная тошнотворным страхом, причину которого она сама еще не понимала, она опустилась обратно на свой стул.

— Почему те сенаторы пили в мою честь?

Арин не ответил.

— Ты знаешь почему?

Арин устремил на нее решительный взгляд:

— Давай играть.

— Ты так и не взял себе стакан.

Кестрел налила в свой еще вина, расплескав несколько капель. Она вытерла их со стекла большим пальцем и протянула стакан Арину, который сделал вид, что не заметил ее жеста.

Кестрел играла, наблюдая, как Арин отбрасывал одни карточки и набирал другие, и чувствовала, как пульсирует его ярость. Она все нагнеталась, почти затвердела. Ее сила могла заставить дрожать. Игра вышла из-под контроля Кестрел.

В конце концов, она обрадовалась проигрышу. Она расскажет Арину правду. Кестрел поклялась себе в этом. Все можно объяснить. Кестрел боялась, боялась клокочущей в нем ярости и того, что он сделает, когда узнает правду. Но она все ему расскажет. Она не могла больше молчать.

Арин произнес:

— Это ты посоветовала генералу отравить лошадей жителей восточных равнин?

— Что?

— Ты?

— Да, — сбивчиво ответила Кестрел, — но...

— Ты понимаешь, что ты сделала? Сотни людей — невинных людей — умерли во время бегства в город королевы.

— Я знаю. Это было ужасно...

— Ужасно? Дети умирали от голода, а их матерям оставалось только рыдать. Это нельзя описать словами.

В горле Кестрел поднялось чувство вины.

— Я могу объяснить.

— Как можно объяснить намеренное убийство?

— Ты меня спрашиваешь? — парировала Кестрел, испытав вспышку ярости. — Люди умирали и из-за тебя тоже, Арин. Ты убивал. У тебя на руках есть кровь. Первозимнее восстание...

— Это не одно и то же.

Он будто подавился своими словами, и Кестрел ужаснулась тому, как все, что она говорила, приобретало в его глазах извращенный смысл.

— Я имела в виду, что у тебя были на то свои причины.

— При чем здесь мои причины? Не могу поверить, что ты упомянула их, не говоря уже о том, чтобы сравнивать... — Его дрожащий голос стал тише. — Кестрел. Единственное, что нужно империи, — это порабощение. И ты приняла в этом участие.

— У меня не было выбора. Иначе бы мой отец...