Марафон

Скорость передвижения сильно упала: Марио просачивался сквозь густые заросли, временами даже перебираясь на верхний ярус джунглей, где прыгал с ветки на ветку, как лучшие представители обезьяньего семейства. Он не обращал внимания на тучи насекомых, которые не могли прокусить или прорезать плотную ткань комбинезона, но вот чтобы не попасть в облако кислотных ос пришлось сделать приличный крюк. В последний момент Марио заметил муравейник, который занимал целую полянку диметром пять-шесть метров, и вместо того, чтобы наступить на обманчиво плотный травяной покров, оттолкнулся и перелетел через неё, на другой стороне уцепившись за свисающую с молодого папоротника лиану. Почувствовав присутствие пищи, из под земли, как убежавшая из кастрюли каша, полезла масса муравьёв, исторгавшая из брюшек мельчайшие капельки яда, которые взлетали на несколько метров вверх, но Марио уже соскочил на землю и побежал дальше, приводя в порядок подскочивший пульс.

Марио принял четвёртую дозу стимулятора, когда добрался до вулкана. Здесь он сделал очередную передышку – лучше места не найдёшь. Отсюда и до самого Нгаурухо местность представляла из себя гладкую поверхность, словно по ней прошлись гигантским утюгом, земля на несколько метров в глубину пропеклась и превратилась в стекло, гарантирующее, что ещё сотни, если не тысячи лет здесь не прорастёт ни одна травинка. Фауна сюда тоже не забредала, так как делать здесь было нечего. Тишина и покой. Такой могла бы стать вся Земля.

Он отдохнул и снова перешёл с шага на бег, рассчитывая на этом участке вырваться вперёд. Вполне вероятно, никто из соперников не проложил маршрут через Стеклянное плато, хотя это самый короткий и скоростной путь – слишком много здесь значит удача.

Марио скорее почувствовал, чем услышал, тихий треск под правой ногой и не позволил телу опереться на лопающееся стекло, изогнулся в воздухе, сжался, оттолкнулся от поверхности обеими руками, пролетел несколько метров вперёд, распластался по земле и заскользил. Стекло за ним с теперь уже громким хрустом ломалось и местами падало вниз, а местами вставало острейшими торосами. Кое-где на этом плато в стекло превратилась не земля, а газ, вырвавшийся из образовавшихся от ударов бездонных разломов, вперемешку с мельчайшими кусочками породы. Наступи на такой – и всё, конец, если только ты не спец типа Марио. Да и ему повезло: если бы разлом продолжался в сторону его рывка, то второй раз он бы вряд ли справился. И вряд ли бы его потом нашли. Кураторы Марафона достанут твой кокон почти отовсюду, но точно не из недр земли.

Он вскочил на ноги и помчался дальше.

Ещё дважды Марио слышал треск под ногами.

Показалась гладь озера Таупо, которое теперь чаще называли Паучьим. Капельки воды, попавшие на сплошной ковёр из паутины, тускло поблескивали при свете луны. Северная часть озера была пока что свободна от почти прозрачного покрова, но с каждым годом она уменьшалась. На этом участке, как впрочем и на всех остальных, приходилось выбирать меньшее из зол: либо двигаться близко к берегу озера, либо по пустоши, растянувшейся на добрых (злых, на самом деле) пятьдесят километров. Это была вотчина бактерий-зомби, которым было безразлично кого или что захватывать и включать в свою дружную семью. «Смешались в кучу киви, люди, цикады, сцинки, пауки, деревья, жабы, мотыльки…» – пролетела в голове Марио неведомо откуда взявшаяся строчка.

Марио отвернул от озера: если он попадётся в паутину, а вероятность этого близка к девяноста восьми процентам, то оттуда его не достанут никогда. Он включил режим полной изоляции и через несколько минут выбежал на пустошь. Основной заряд батарей уйдёт именно здесь, как он, собственно, и рассчитывал. Очередная порция стимулятора растеклась по телу, освежая уже иногда сбоивший мозг и подстёгивая все системы организма.

Здесь не было нужды слышать и слушать, здесь не было жизни. Вся растительность давно превратилась в прах, шуршащий под ногами и взметающийся мутными серыми облачками, и только деревья возвышались либо изъеденными пеньками, либо отличающимися от живых только отсутствием листвы да мёртвым цветом коряг. Иногда в кучах пепельной массы можно было разглядеть силуэты животных, но встречались и вполне сохранившиеся экземпляры, например, целая стайка киви, похожих на экспозицию музейных чучелок. Марио увидел впереди, среди стволов деревьев, несколько холмиков, которые при приближении превратились в хижины маори, присыпанные всё тем же прахом. Под навесом одной из хижин напротив друг друга застыли два человека – один почти не изменился, только высох, да вместо глаз блестели затянутые тёмной плёнкой провалы, а второй в виде полного скелета цвета апрельского снега, не понятно по какой причине до сих не рассыпавшийся.