Мао Цзэдун

Возглавлял ее Григорий Наумович Войтинский, высокий, подтянутый, энергичный мужчина двадцати семи лет, крепко сложенный, с темными курчавыми волосами и очень внимательными печальными глазами. Он приятно удивлял врожденной интеллигентностью, тактом, мягкими благородными манерами. Свободно говорил по-английски. При общении с ним нельзя было и представить, что этот обаятельный молодой человек являлся одним из крупнейших организаторов коммунистического движения в Сибири и на Дальнем Востоке, твердокаменным большевиком, беспощадным к врагам революции. Уроженец Витебской губернии, он оказался в Сибири в 1918 году. До этого в течение пяти лет жил в эмиграции, в Соединенных Штатах, где, собственно, и увлекся социалистическими идеями. Вернувшись в Россию с началом Гражданской войны, сразу же вступил в большевистскую партию, после чего повел подпольную работу в Омске, Красноярске и Владивостоке. Был арестован и выслан в бессрочную каторгу на Сахалин, где поднял восстание каторжан. Вслед за тем вошел в руководство вновь образованного революционного комитета города Александровска, там же, на Сахалине. В начале 1920 года стал сотрудником аппарата ИККИ¹⁶².

Настоящая фамилия этого человека была Зархин, а Войтинский — один из партийных псевдонимов, наряду с другими: Сергеев, Сергей, Григорий, Григорьев, Стивен, Стивенсон, Тарасов.

Китайские знакомые звали его У Тинкан. В поездке его сопровождала жена, большевичка Мария Федоровна Кузнецова (партийная кличка — Нора). В группу Войтинского входил также переводчик-китаец, бывший рабочий, а позже бухгалтер Ян Минчжай (он же Иван Васильевич Шмидт), уроженец уезда Пинду провинции Шаньдун, с 1901 года проживавший во Владивостоке. Одновременно с ними в Китай приехали еще двое: некто Титов, выпускник Владивостокского восточного института, и один из деятелей корейской эмиграции в России, Валентин Иванович Ким (псевдоним — Серебряков). Коминтерновские агенты прибыли в Пекин в апреле 1920 года. Перед ними стояла сугубо конспиративная задача: установить регулярные связи с радикальными деятелями китайской общественности, с тем чтобы помочь им организовать коммунистические кружки. Денег у них для подрывной работы было достаточно.

Им повезло сразу. Через преподавателя русской литературы Пекинского университета русского эмигранта С. А. Полевого, настроенного сочувственно к Советской России, Войтинский смог установить контакт с Ли Дачжао. Советский большевик развернул перед профессором Ли головокружительный план создания в Китае коммунистической партии, но тот, хотя и всем сердцем воспринял идею, посоветовал ему вначале обсудить этот проект с Чэнь Дусю. То же самое предлагал Войтинскому Ян Минчжай, услышавший о Чэнь Дусю от русских эмигрантов. С рекомендательным письмом Ли Дачжао Войтинский, Кузнецова и Ян Минчжай прибыли в конце апреля 1920 года в Шанхай. Туда же независимо от них приехал и Серебряков, который, похоже, стал действовать по собственному сценарию. Что же касается Титова, то он, по всей видимости, остался в Пекине.