Манускрипт всевластия

— Потому что некоторые вещи не обсуждаются в смешанном обществе. Не станут же чародеи рассказывать иным другой расы, что четыре дня бормотали заклинания и варили летучих мышей.

— Чародеи не варят летучих мышей! — возмутилась я.

— Это так, к слову.

— Ты был там один?

Мэтью долго молчал и наконец сказал:

— Нет.

— Я тоже в одиночестве не осталась. Иные…

— Мириам мне говорила. — Его руки стиснули руль. — Знай я, что этого колдуна зовут Питер Нокс, ни за что бы не уехал из Оксфорда.

— Ты был прав, — торопливо вставила я: прежде чем переходить к Ноксу, требовалось сделать признание. — Магия никогда не уходила из моей жизни. Я использовала ее в работе, сама того не ведая. Обманывала себя долгие годы. — Мэтью молчал и смотрел на дорогу. — Теперь мне страшно.

— Я знаю. — Холодные пальцы тронули меня за колено.

— Что же мне делать?

— Мы подумаем и решим. — «Ягуар» свернул к воротам Олд-Лодж. На подъеме и спуске Мэтью не сводил с меня глаз. — Йога тебе сегодня по силам?

Я кивнула. Мэтью открыл мне дверцу, но руку не стал подавать — вместо этого он взвалил на плечо обе наши циновки. Товарищи по классу, проходя мимо, с любопытством поглядывали на нас.

Мэтью подождал, когда мы останемся одни. Чувствуя, что в нем идет какая-то внутренняя борьба, я запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. Я только что призналась, что применяла магию без ведома для себя, — в чем же он-то никак не может признаться?

— В Шотландии я гостил у старого друга, Хэмиша Осборна, — вымолвил наконец он.

— У того самого? Которого газеты уговаривают баллотироваться в Парламент с тем, чтобы он стал канцлером казначейства?

— Он не будет баллотироваться, — сухо заявил Мэтью, поправив на плече спортивную сумку.

— Значит, он все-таки гей. — Мне вспомнилась одна ночная телепрограмма.

Мэтью испепелил меня взглядом.

— Да. Больше того, он демон.

При всем своем невежестве я знала, что иным запрещено состоять в политических и религиозных структурах человеческого общества.

— Вот как. Финансы — странноватая карьера для демона, но теперь понятно, почему он так ловко управляется с такими деньжищами.

— Не только с ними. — Молчание затягивались, но Мэтью не спешил войти в дом. — Мне было необходимо уехать и поохотиться.

Я не знала, что на это ответить.

— Ты оставила в моей машине свой свитер, — добавил он, словно это о чем-нибудь говорило.

— Мириам мне вернула его.

— Знаю. Я не мог больше выдержать — поняла почему?

Я потрясла головой. Он вздохнул и произнес нечто бранное по-французски.

— Моя машина пропахла тобой, Диана. Мне настоятельно требовалось уехать.

— Все равно не понимаю.

— Я не переставал думать о тебе. — Он запустил руку в волосы, отвел взгляд.

Мое сердце билось неровно, мозг из-за недостаточного притока крови работал плохо — но наконец до меня дошло.

— Ты боишься причинить мне какой-то вред? — Я с детства прониклась здоровым страхом перед вампирами, но Мэтью до сих пор вел себя образцово.

— Я ни в чем не уверен, — предостерегающим тоном ответил он.

— Значит, ты уехал не из-за того, что было в пятницу вечером. — У меня вырвался вздох облегчения.

— Нет. Никакой связи, — мягко заверил он.

— Эй, вы двое! Идете или будете делать упражнения прямо здесь? — осведомилась с порога Амира.

Мы пошли с ней и все занятие украдкой друг на друга посматривали. Первый честный обмен информацией все переменил между нами: мы оба пытались предугадать, что будет дальше.

Когда занятие кончилось и Мэтью стал натягивать свитер, я заметила, что у него на шее на кожаном шнурке висит какая-то серебряная вещица. Ее-то он и трогал под свитером, как талисман.

— Что это у тебя?

— Памятка.

— Интересно, о чем?

— О губительной силе гнева.

Питер Нокс предупреждал, чтобы я не доверяла вампиру.

— Сувенир пилигрима? — Экспонаты вроде этого я видела в Британском музее.

Мэтью кивнул и достал из-за ворота свой медальон. Тот был сделан в форме гробика и мог вместить разве что несколько капель святой воды.

— Привез из Вифании.

— Лазарь, — пробормотала я. В Вифании Христос воскресил Лазаря. Меня воспитали язычницей, но я знала, для чего христиане совершают паломничество: искупить грехи.

Мэтью спрятал ковчежец обратно, чтобы иные не видели.

Попрощавшись с Амирой, мы вышли. Дом, освещенный прожекторами, казался островком в темном море.

— Теперь тебе лучше? — нарушил тишину Мэтью. Я кивнула. — Тогда рассказывай.

— Все из-за той самой рукописи. Нокс хочет ею завладеть, демоны тоже — по словам Агаты Уилсон, которую я встретила у Блэкуэлла. То же самое и вампиры. Сложность в том, что рукопись заколдована.

— Знаю, — в очередной раз сказал Мэтью.

Белая сова спикировала на нас откуда-то сверху. Я закрылась руками, уверенная, что она нападет, но птица улетела к растущим вдоль аллеи дубам.

Мэтью, открыв заднюю дверцу «ягуара», запихнул меня, охваченную паникой, внутрь.

— Пригни голову и подыши глубоко. — Сам он присел снаружи, положив руки мне на колени. Желчь подступила к горлу — в желудке у меня не было ничего, кроме воды. Я зажала рот, Мэтью бережно заправил мне за ухо упавшую прядку. — Все хорошо, сейчас все пройдет.