Манускрипт всевластия

Когда мы приступили к прогибам назад на полу, все уже взмокли, кроме вампиров — эти даже не увлажнились. Некоторые, в том числе и Клермонт, делали стойку на руках и не только на них. Один раз он вытянулся в струнку, прикасаясь в полу одним только ухом.

Заключительная савасана всегда была для меня труднее всего. Долго вылежать на спине в позе трупа я не могла, и расслабленность всех остальных только добавляла мне дискомфорта. Я лежала, закрыв глаза, и старалась не дергаться.

— Диана, эта поза не для тебя, — шепотом сказала Амира, став между мной и вампиром. — Ляг на бок.

Мои глаза открылись сами собой. Как она умудрилась разгадать мой секрет?

— Свернись клубочком. — Заинтригованная, я подчинилась, и мне сразу же стало легче. Амира легонько потрепала меня по плечу. — И глаза закрывать не надо.

Я легла лицом к Клермонту. Амира убавила свет, но благодаря светящейся коже я хорошо его видела.

В профиль он смотрелся как лежачее изваяние средневекового рыцаря на гробнице Вестминстерского аббатства: длинные руки и ноги, длинный торс, сильная лепка лица. В нем всегда чувствовалось что-то старинное, хотя выглядел он ненамного старше меня. Я мысленно прошлась пальцем по его выпуклому лбу от волос до густых бровей, погладила нос, обвела губы.

Когда я досчитала про себя до двухсот, он сделал вдох и выдохнул много позже.

Через некоторое время Амира предложила классу вернуться к жизни. Мэтью повернулся ко мне и открыл глаза. Его лицо стало мягким — с моим, насколько я чувствовала, произошло то же самое. Вокруг нас началось движение, но я вопреки приличиям так и лежала на боку, глядя в глаза вампиру. В той же позе оставался и он. Когда я наконец села, комната от резкого прилива крови начала совершать обороты вокруг меня.

Потом вращение остановилось. Амира пропела финальную мантру, позвенела серебряными колокольчиками на пальцах. Все на сегодня.

Вампиры общались с вампирами, чародеи с чародеями. Демоны обсуждали, в каком из оксфордских клубов джаз лучше. Недобрали энергии, с улыбкой подумала я, вспомнив, что говорила Агата об их беспокойных душах. Двое инвестиционных банкиров из Лондона, оба вампиры, говорили, что в столице за последнее время произошло много нераскрытых убийств. Меня кольнула тревога — вспомнилось вестминстерское дело, о котором я читала в газете. Мэтью сердито глянул на них, и они переключились на завтрашний ленч.

Двигаясь к выходу, все проходили мимо нас с Клермонтом. Ведьмы и колдуны кивали, демоны обменивались многозначительными взглядами и ухмылками, вампиры намеренно игнорировали меня, но в обязательном порядке здоровались с Мэтью.

Под конец в зале остались только мы и Амира. Она свернула свою циновку и подошла к нам.

— Хорошо позанимались, Диана.

— Спасибо, Амира. Йога была просто незабываемая.

— Приходи когда хочешь, с Мэтью или одна. — Она похлопала его по плечу. — Надо было сказать ей.

— Я боялся, что она не захочет пойти… и знал, что ей понравится, когда она окажется здесь.

— Выключите свет, когда будете уходить, ладно? — сказала напоследок Амира.

Я обвела взглядом безупречные пропорции зала.

— Да… вот это сюрприз. — Мне хотелось, чтобы он еще немного помучился.

Он бесшумно возник за моей спиной.

— Приятный, надеюсь. Понравилось?

Медленно обернувшись к нему, я запрокинула голову, приходившуюся на уровне его грудной клетки.

— Да.

— Я рад. — Снова эта улыбка, от которой сердце замирает в груди. Чтобы оторваться от его глаз, я нагнулась и стала скатывать коврик. Мэтью забрал свой, выключил свет. Мы обулись в комнате с камином, успевшим прогореть до углей.

— Не хочешь выпить чаю перед отъездом? — спросил Мэтью, беря со стола ключи.

— Где бы это?

— В сторожке.

— Там что, кафе?

— Нет, но кухня имеется. И посидеть есть где. Я сам приготовлю.

— Мэтью, — осенило меня, — это твой дом?

Мы уже вышли во двор. Над входом значилась дата: 1536.

— Я его и построил, — ответил он, не сводя с меня глаз.

Итак, Мэтью Клермонту никак не меньше пятисот лет.

— Плоды Реформации, — продолжал он. — Генрих пожаловал мне поместье с условием, что я снесу стоявшее здесь аббатство. Я сохранил что мог, хотя это было трудно: король тогда пребывал в дурном настроении. Сколько-то ангелов, старую кладку там и сям — все остальное новое.

— Впервые слышу, чтобы здание, построенное в шестнадцатом веке, кто-то называл новым. — Я попыталась взглянуть на дом его глазами, больше того — увидеть его как часть Мэтью. Здесь он пятьсот лет назад собирался жить, а жилище может многое рассказать о своем хозяине. Дом был тихим, солидным и надежным, как Мэтью. Никаких архитектурных излишеств.

— Красиво, — просто сказала я.

— Теперь он слишком велик для жилья, не говоря уж о том, как все износилось. Стоит открыть окно, и что-то где-то отваливается, несмотря на постоянный уход. Пару комнат занимает Амира, и несколько раз в неделю здесь проходят занятия.

— А ты, значит, живешь в сторожке? — спросила я, пока мы по булыжнику шли к машине.

— Всю неделю я в Оксфорде, а сюда приезжаю на выходные. Здесь спокойнее.