Манускрипт всевластия

— Быстро домой. — Мэтью достал телефон, нажал кнопку быстрого набора и выругался, попав на голосовую почту. — Кто-то выслеживает нас, Маркус. Сюда. — Ветер переменился. — О Господи, нет. — Мэтью набрал короткое СМС и зашвырнул телефон в кусты.

«SOS, Жюльет», — говорилось в его сообщении.

— Сделай то же самое, что и днем, — сказал он, сжав мои плечи. — Перенесись домой. Это не просьба, Диана, это приказ.

Мои ноги точно в землю вросли.

— Я не знаю как. Не могу.

— Можешь. — Он продолжал прижимать меня к дереву, закрывая собой от леса. — С этой женщиной меня когда-то давно познакомил Герберт. Она очень сильная, и доверять ей нельзя. Мы провели вместе некоторое время: Франция восемнадцатый век, Нью-Орлеан девятнадцатый. Я тебе потом расскажу, а сейчас дуй домой.

— Я без тебя не уйду. Кто такая эта Жюльет?

— Мое имя Жюльет Дюран, — произнес с высоты мелодичный голос, в котором слышался французский и еще какой-то акцент. Мы с Мэтью задрали головы. — Ну и кашу заварили вы оба.

На ветке ближнего клена сидела вампирша — молочная с примесью кофе кожа, каштаново-медные волосы, ореховые миндалевидной формы глаза. В одежде осенних тонов, коричнево-золотисто-зеленых, она казалась продолжением дерева. Ее хрупкое сложение, как я уже знала, маскировало громадную силу.

— Я следила за вами, подслушивала. Ваши запахи перемешаны — не разберешь, где чей, — сказала она с легким неодобрением.

Я не заметила, когда и как она спрыгнула с ветки, но Мэтью успел загородить меня от нее.

— Мне нужно ее обследовать, — заявила Жюльет, не обращая внимания на его красноречивый оскал.

Я нахмурилась, она ответила тем же. Я взглянула на Мэтью, она сделала то же самое. Она подражала мне во всем, даже голову и подбородок держала под таким же углом — я как будто смотрелась в зеркало.

Паника захлестнула меня, наполнила горечью рот. Я сглотнула. Жюльет снова передразнила меня, раздула ноздри и залилась резким алмазным смехом.

— Как ты это терпишь, Мэтью? Ее запах должен вызывать у тебя неутолимый голод, сводить с ума, Помнишь ту испуганную девицу, за которой мы охотились в Риме? Она пахла очень похоже.

Мэтью молчал, наблюдая за ней. Жюльет переместилась вправо, вынудив его проделать тот же маневр.

— Ты ждешь Маркуса, но он, боюсь, не придет. Такой красавец… хотелось бы повидать его снова. Мне он запомнился молодым, впечатлительным. В Нью-Орлеане он натворил дел — мы неделями за ним убирали.

Передо мной разверзлась бездна. Неужели она убила Маркуса? Сару? Эм?

— Сейчас он говорит по телефону, — продолжала Жюльет. — Герберт захотел убедиться лично, понимает ли твой сын, чем рискует. Пока что гнев Конгрегации направлен только на тебя с твоей ведьмой, но он может обратиться и на других.

Маркус жив… Моя радость была бы сильнее, если бы не лицо Мэтью, от которого кровь стыла в жилах.

— Что ж ты не отвечаешь, любовь моя? — проворковала Жюльет. — Разве ты не рад меня видеть? Тебе ведь никто не нужен, кроме меня, — так Герберт устроил.

Мэтью молчал.

— Понятно… Я застала тебя врасплох. — В ее музыкальном голосе стали слышны грозные ноты. — Но и ты меня, надо сказать, удивил. Ведьма, подумать только!

Она сделала финт влево. Мэтью метнулся навстречу, но она проскочила над его головой и схватила меня за горло.

— Не понимаю, что он в тебе такого нашел, — капризно прощебетала она. — Я думала, Герберт всему меня научил — ошиблась, как видно.

— Отпусти ее, Жюльет. — Мэтью не двигался с места из боязни, что она сломает мне шею, и лишь напряженные мускулы выдавали, чего ему это стоило.

— Терпение, Мэтью.

Я зажмурилась, ожидая укуса, но вместе него ощутила поцелуй в губы — странно безличный, однако глубокий, с просунутым в рот языком. Не добившись от меня никакой реакции, Жюльет досадливо фыркнула.

— Так ничего и не поняла. — Она пихнула меня к Мэтью, придерживая острыми ноготками запястье, где пролегали вены. — Поцелуй ее сам — мне нужно знать, как она это делает.

— Зачем тебе? — Мэтью принял меня в холодное кольцо своих рук.

— Учусь на своих ошибках — именно это посоветовал Герберт, когда ты бросил меня в Нью-Йорке. — Жюльет смотрела на него с такой жадностью, что я вся покрылась мурашками.

— Это было больше ста лет назад. Если ты не поняла до сих пор, то вряд ли поймешь.

Я знала, что Мэтью гневается не на меня, но все-таки ежилась — ярость шла от него волнами. Ногти Жюльет впились в мою руку.

— Целуй, Мэтью, пока я ей кровь не пустила.

Взяв мой подбородок в горсть, он заставил себя улыбнуться.

— Все будет хорошо, mon coeur. — Его зрачки чернели точками в серо-зеленом море. В поцелуй он вложил всю свою нежность.

— Теперь ясно, — с горечью сказала Жюльет, отнаблюдав процесс до мельчайших подробностей. — Тебе нравится, как она отвечает на твои ласки. Я-то на эмоции не способна.

Я видела гнев Изабо, бесстрашие Болдуина, отчаянную дерзость Доменико, чувствовала, что от Герберта веет злом. Жюльет была другая — в ней что-то непоправимо сломалось.

Она отпустила меня и прыгнула в сторону. Мэтью сжал мои локти, приказывая без слов: уходи.