Манускрипт дьявола

Если спуск в подземелье показался мне долгим, что же говорить о подъеме! Тело Якоба я перевалил через плечо – оно оказалось весьма тяжелым, и потащился вверх со своей жутковатой ношей. Молли прибежала со свечой и освещала мне дорогу. Едва не упав на очередной ступени, я решил сбросить старика вниз и волочь его за собой, как мешок, но служанка возразила: «Нет, из него все еще течет кровь, мы оставим на лестнице следы». Я в очередной раз признал, что она права, и побрел вверх, кряхтя и моля Бога о том, чтобы все это поскорее завершилось.

Наверху по-прежнему стояла ночь – а мне-то казалось, прошло столько времени, что уже наступил день. В саду стрекотали цикады, и под их пение мы уложили Якоба в тележку и забросали сверху старыми тряпками. Получилась убедительная гора старья. Если бы не ночной час, мы вполне могли бы сойти за тех торговцев, что бродят по улицам, предлагая свой порою неожиданный товар и скупая вещи.

Я представил себя в роли старьевщика: «Не нужен ли кому мертвец! Алхимик, мертвый алхимик, кому сумасшедшего убитого алхимика?»

– Что с вами, господин Эдвард? – обеспокоенно спросила Молли. – Вы так странно улыбаетесь…

Да, кривая ухмылка на моем лице вряд ли могла бы сойти за улыбку радости. Я подхватил тачку, и старый Якоб навсегда покинул свое жилище в нашей компании. В конце концов, подумал я, компания могла быть и хуже, так что ему не на что жаловаться.

Чем дальше уходили мы от дома старика, тем большее облегчение я испытывал, хотя и понимал: пока тело не будет предано земле, нельзя считать, что мы в безопасности. Но высшие силы, к которым я столько раз взывал, про себя потешаясь над доверчивым Джоном, хранили меня. Нам не встретился ни бродяга, ни стражник, и ничьи глаза не следили за нами из окон домов, мимо которых мы торопились пройти со своим грузом. Даже сторожевые собаки молчали, притаившись в подворотнях.

Любопытный ветер сопровождал нас, то и дело пытаясь заглянуть под одеяло, под которым было спрятано тело. Когда окольными путями мы выбрались из города, ветер вздохнул свободнее и понесся по дороге, подгоняя нас вперед. Вскоре мы достигли Лосиной рощи и углубились в нее по одной из троп, казавшейся менее исхоженной, чем прочие.

Далеко уйти не удалось: тачка катилась все хуже и хуже и наконец встала. Дальше было не проехать.

Луна освещала небольшую поляну, на которую мы вышли. Я понимал, что времени у нас мало: вот-вот начнет светать, и темнота, наш союзник, покинет нас. Потому схватился за лопату и, выбрав место, вонзил ее в землю.

Копать оказалось легко. Молли пришла мне на помощь, и заступ споро летал в ее руках. Вместе мы вырыли неглубокую яму, и я уже хотел перетащить тело Якоба в могилу, как вдруг Молли насторожилась.

– Тс-с-с… – прошептала она, делая мне знак. Я отложил лопату и прислушался, но ничего не услышал за безумным стрекотом цикад.

– Что такое? – тихо спросил я.

– Мне показалось, я слышала ржание лошадей неподалеку отсюда.

– Лошадей?!

Меня пробил холодный пот. Лошади могли означать лишь караульных, но что караульным делать возле Лосиной рощи, в то время как они должны нести свою службу в городе? Значит, они выследили нас.

– Быстро! – приказала Молли. – Помогите мне! Она сбросила тряпье из тележки и подхватила старика под руки. Я подчинился ее приказу, и вместе мы донесли его до выкопанной ямы. Тело легло в сырую землю, и я уже схватился за лопату, чтобы скорее забросать его землей, но по выражению лица Молли понял, что до нее опять доносятся какие-то звуки.

– Лошади? – беззвучно спросил я, доверяясь ее слуху.

Она покачала головой, и лицо у нее было испуганным:

– Я не понимаю. Мне кажется, они приближаются.

– Что?!

– Чш-ш!

Она схватила меня за руку и заставила присесть в траву. Как ни напрягал я слух, но разобрать ничего не мог.

– Нам придется разделиться, – зашептала Молли после недолгого молчания. – Вы идите к дороге и проверьте, нет ли там кого. А я пока забросаю могилу землей. Ну же, ступайте! Я справлюсь здесь быстрее вас.

Маленькая служаночка уже доказала сегодня, что умеет принимать верные решения. Я вскочил и, пригибаясь, пошел по тропе, напрягая слух. Один раз мне показалось, что с дороги доносится человеческая речь, но затем я решил, что ошибся, – или же те, кто стоял возле Лосиной рощи, ушли. Как бы то ни было, когда я осторожно выглянул на дорогу, она была пуста.

Я постоял там, глядя, как над полем ночная чернота неба сменяется синевой. Рассвет был близок – следовало торопиться.

Я вернулся к Молли и успокоил ее, сказав, что все тихо. Она уже забрасывала ветками и вырванными из земли цветами болиголова то место, где упокоился старый Якоб. Я присел над его могилой и порадовался, ощутив, что в душе моей ничего не дрогнуло. Покойный заслуживал смерти, и, раз уж он принял ее от моей руки, значит, такова была воля Божья.

На обратном пути Молли сказала:

– Я вернусь в дом, приберу там все, замою следы крови. А вы, господин Эдвард, ступайте к себе. На вас смотреть страшно.