Манускрипт дьявола

Она замолчала, окинула меня долгим взглядом, будто желая запомнить навсегда. И выскользнула за дверь.

– За то, чтобы – что? – выкрикнул я ей вслед. – Молли! Вернись! Скажи – о чем вы будете молиться, негодяи?! О чем?! Молли!

Меня, брыкающегося, уже тащили по коридору, а я все выкрикивал ее имя, словно и впрямь обезумев. Эхо отдавалось от каменных стен, повторяясь десятикратно, и весь этот жуткий, огромный серый замок со всеми его узниками, стражниками, крысами и мертвецами, замурованными в стенах, нависая надо мной, ревел, надрывался от истошного крика: «Молли! Молли! МОЛЛИ! МОЛЛИ! МО-О-О-О-ОЛЛИ-И-И-И-И!»

* * *

Я пишу эти строки в замке Гневин.

Камера моя не идет ни в какое сравнение с той, в которой я был заточен прежде. Быть может, Рудольф решил проявить милость, а может, начальник тюрьмы, но только в этой комнате есть окно, а перед ним небольшой стол, за которым я могу писать. Кровать узникам не полагается – вместо нее вдоль стены висит прочная сетка, накрытая одеялом. Я многое бы отдал за то, чтобы поспать на настоящей дубовой кровати, застеленной мягким чистым бельем!

По утрам на узкий подоконник садятся голуби, хлопая крыльями, и звук этот тревожит меня. Но прогнать глупых тварей я не могу – мешает решетка, а потому я обречен слушать их.

По моей просьбе мне выдали бумагу и чернила, и я постепенно начал записывать все, что случилось со мной. Я делаю это не для того, чтобы кто-то прочел мои воспоминания, – нет, я знаю, что этого не случится, – но лишь затем, чтобы занять время. Хоть заключенные и работают каждый день, обеспечивая замок водой, времени у нас остается предостаточно.

Мне известно, что Джон Ди вернулся в Англию. Он ни разу не навестил меня в моем заключении. Думаю, я никогда больше не увижу его – равно как и женщину, называющую себя Молли Сайрус. Как ее звали на самом деле? У меня было достаточно времени, чтобы вспомнить это. Имя ее – Элизабет, Элизабет Кроуфорд. Но для меня она навсегда останется Молли.

Восстанавливая события давних лет, я без конца задаю себе вопросы без ответов. Где они встретились, эти двое – священник, не сумевший защитить от меня своих прихожан, и опозоренная девчонка, не сумевшая защитить от меня свою семью? Как они узнали друг друга, по каким приметам? Или же случайный разговор стал началом их связи? Я не могу наверняка знать этого, хотя и желал бы…

Встречалась ли Молли с Джоном, или его собственная ревность заставила старого алхимика солгать Рудольфу и тем самым подтолкнуть меня к гибели? Полагаю, что второе. Вряд ли она раскрыла бы Джону Ди свое истинное лицо. Его никто не видел, кроме ее союзника, напялившего на себя маску лицедея и виртуозно обманувшего меня. Видно, я здорово тогда проредил его паству, раз он столько лет ждал возможности поквитаться.

И дождался. Император отвернулся от Эдварда Келли, а друзей, способных заступиться за меня перед Рудольфом, никогда не существовало. Мне не выбраться из Гневина, и похоронят меня неподалеку от крепости, так что и в смерти я буду рядом со своей тюрьмой.

Изредка ко мне приходит сон, всегда один и тот же. Сперва мне снится, что я еду в повозке по аллее, а за мной бежит худая девчонка, громко крича на бегу. Я выхватываю у возницы кнут и стегаю ее, чувствуя несказанное удовольствие от вида кровавой полосы, рассекающей ее смазливую мордашку. После отворачиваюсь, и повозка уносит меня прочь, к морю, синеющему вдали.

В следующий миг моего сна я оказываюсь на морском берегу, уже один. Нет ни повозки, ни кучера, ни лошадей. Во сне я бреду по берегу, покрытому не песком, а россыпью золота, и вижу вдалеке, на холме, поместье – то самое, откуда я когда-то изгнал старого лорда с его семьей. Неторопливо я приближаюсь к нему, предвкушая, как войду внутрь полновластным хозяином.

Но стоит мне подняться по обветшалой лестнице, как дверь открывается, и навстречу мне выходит Молли Сайрус – взрослая, удивительно красивая. Лицо у нее загорелое и обветренное, а за пышную юбку держится крошечный босой ребенок с темными глазами, блестящими, как виноградины.

– Здесь тебе нет места, – спокойно говорит она, и меня внезапно охватывает страх.

Я отступаю на шаг, спотыкаюсь, скатываюсь вниз по лестнице, бегу прочь по берегу, и ноги мои вязнут в золотом песке, который я и не думаю брать с собой. Откуда-то я знаю, что Молли смотрит мне вслед и волосы ее рвет и треплет ветер. Я спотыкаюсь, падаю в песок лицом вниз и начинаю задыхаться, не в силах подняться и стряхнуть налипшее золото, забивающееся в уши, ноздри, рот…

Просыпаюсь я в поту и в первый миг не могу понять, где нахожусь. Морской берег с домом на холме некоторое время удерживают меня возле границы сновидения. Но затем я постепенно прихожу в себя, отгоняя кошмары, и Молли исчезает – до следующего раза.