Манускрипт

– Я бы и не против, вот только для этого мне придётся задержаться в Москве на неопределённый срок, а я, по легенде, нахожусь в отпуске на Кубе, и отпуск на днях завершается.

– Нет, речь идёт не о том, чтобы уже завтра приступать к съёмкам, мы всё понимаем. Может, на следующий год так же выберетесь в отпуск, как раз к тому времени война уже закончится. Это в вашем времени она завершилась весной сорок пятого, а сейчас мы имеем на руках автомат АК-42, который был создан не без вашей помощи в конструкторском бюро Калашникова. Он уже апробирован на Западном фронте. Разработка пенициллина, который поставляется в действующую армию, тоже часть вашей заслуги. Благодаря ему спасены сотни, если не тысячи жизней советских солдат. Теперь мы имеем сокровища, на которые можно закупить огромное количество вооружения и продовольствия. То, что мы получаем по ленд-лизу, – крохи, а сами, к сожалению, не можем полностью удовлетворить потребности армии и народа. Теперь всё будет намного проще.

Да уж, оптимист… Думаю, год максимум моё участие поможет скостить, но уж никак не два. Война – не шахматы, все ходы наперёд не просчитаешь. Немцы вон тоже надеялись до зимы 41-го взять Москву и заставить Сталина подписать капитуляцию. Однако кое-что всё же не учли, что в итоге аукнулось им жуткой зимой под Москвой, затяжной войной и своей же капитуляцией.

– Мне тоже хочется верить, что война завершится через год, – дипломатично ответил я. – А месяца на создание фильма в любом случае будет мало. Я, правда, могу приехать с уже готовым сценарием, начать работу совместно с каким-нибудь талантливым режиссёром, желательно молодым, без комплексов, а перед отъездом оставить ему свои рекомендации. А пока суд да дело, можно группу советских кинематографистов отправить на стажировку в Голливуд. Правда, без упоминания моего имени, некоторые и так подозревают меня в симпатиях к коммунистам, хотя я вроде повода не давал.

– Да, я слышал, товарищ Сорокин, что у вас там возникли некоторые сложности с руководителем ФБР. – В устах Сталина это прозвучало как «фебеер». – Якобы вставляет вам палки в колёса. Может, стоит убрать этого… м-м-м… Гувера?

О как! Я едва со стула не свалился от такого предложения. Убрать физически или что он имел в виду? Прочистив ставшее наждачным горло, ответил:

– Думаю, не нужно торопиться, товарищ Сталин. Гувер – большая шишка, и он обещал мне содействие в обмен на то, что периодически на моих радио– и телеканале будет проходить нужная ему информация. Давайте поглядим, чего он хочет, а устранить Гувера мы всегда успеем.

Лишь бы его смерть не связали со мной, пусть даже не имея доказательств, в противном случае не только моему бизнесу придёт конец, но и меня, боюсь, посадят в Синг-Синг до конца дней, а то и на электрический стул.

– Тоже верно, не будем спешить, да, Лаврентий? Кстати, как тебе идея с электрическим стулом? Что экономнее – пуля или некоторое количество электроэнергии?

– Хм, наверное, электрический стул – это слишком бесчеловечно, – вроде бы невозмутимо принялся протирать стёкла пенсне носовым платком Берия. – Я видел кинохронику такой казни… Всё-таки расстрел куда более гуманен, даже по отношению к отпетым негодяям и врагам Советского государства.

– Ну смотри, а то я могу намекнуть Вышинскому, он, если что, всё организует… Ладно, главное, чтобы наш гость на этот стул в своей Америке не угодил. Кстати, я, товарищ Сорокин, как вы знаете, ознакомился с вашими показаниями, и товарищ Берия рассказал мне о вашей с ним встрече перед отлётом в Индию. Я хотел бы уточнить несколько моментов…

Эти моменты, как я и предполагал, касались переустройства Европы и мира в целом после окончания Великой Отечественной. Также секретарь ЦК ВКП(б) попросил подтвердить дату его кончины, восприняв мой ответ достаточно мужественно. Далее мы прошлись по внешней и внутренней политике СССР вплоть до развала страны, с упоминанием конкретных личностей, которые, на мой взгляд, приняли в этом развале самое непосредственное участие.

– Товарищ Сталин, разрешите? – вклинился Берия. – У меня тут есть кое-какая информация по этим людям.

– Ну-ка, – не без заинтересованности кивнул Вождь.