Манускрипт

– Ефим Николаевич, мы такими вещами не шутим, – холодно ответил собеседник. – И не крутите головой, вы привлекаете внимание. Варя будет жить в Лос-Анджелесе по документам Барбары Светлофф. Соответственно, никого особо не удивит, если она где-то заговорит по-русски. По легенде, Барбара – дочь русских иммигрантов, осевших в Мичигане. Но в двенадцать лет лишилась родителей, которые якобы погибли в автокатастрофе. Её отправили в приют в Детройте – соответствующая запись задним числом сделана во всех надлежащих документах приюта. Достигнув совершеннолетия, она покинула приют и отправилась покорять Голливуд. Но ни на одной студии ко двору не пришлась и, чтобы прокормиться, работала официанткой то в одном заведении, то в другом. Через неделю она будет трудиться в кафе «Весёлый лангуст», это на Гроув-стрит в Лос-Анджелесе. Там вы с ней как бы случайно и познакомитесь, если, конечно, захотите создать семью. Более точная информация для вас появится позднее. Так как, вы согласны действовать по такому сценарию?

Ещё бы я был не согласен! Орать в счастливом экстазе на весь Централ-парк, само собой, не стал, но со стороны, наверное, напоминал стоваттную лампочку, щедро дарящую свет окружающим. А ведь как в тему Лейбовиц завёл разговор о женитьбе, словно что-то чувствовал!

– Конечно, Алексей, можно было даже не спрашивать.

– Ну и отлично! А теперь оставляйте газету с письмом и уходите.

– Постойте, а как вы можете быть уверены, что Варе удастся устроиться в это кафе?

– Не сомневайтесь, там заправляет наш человек, скажем так, сочувствующий. Мы ему делаем кое-какие одолжения, теперь его очередь помочь нам…

В отель я добирался словно в каком-то полусне, совершенно не замечая происходящих вокруг событий. Сердце моё было готово выскочить из груди и весело поскакать по нагревшемуся асфальту Манхэттена. Со стороны я, наверное, походил на большого мальчишку, которому родители наконец купили щенка. Да и плевать, пусть люди думают что хотят, сегодня мой личный праздник!

Разрешение на поездку в Лос-Анджелес с целью знакомства с «будущей супругой» я получил только через месяц, спустя пять дней после выхода в свет книги «Экспансия». Презентацию решили не устраивать, всё-таки я публикуюсь под псевдонимом, что должно лишь подогреть интерес к изданию. Так оно и вышло, впрочем, не без помощи проплаченного Стетсоном по моей просьбе анонса в нескольких центральных изданиях. Так что и пресса, и книголюбы уже были морально готовы схватиться за книгу и прочитать её от корки до корки.

Например, The Washington Post разродилась целой колонкой, в которой автор называл мой опус не иначе, как роман-предостережение. «Кто же этот таинственный Джим Моррисон? – вопрошал в заключение обозреватель. – Восходящая звезда писательского цеха или знаменитость, скрывающаяся под чужим именем. Главный редактор издательства Harper & Brothers Грэг Стенли Малкович не стал раскрывать имя, сославшись на желание автора сохранить инкогнито. Что ж, будем надеяться, рано или поздно мы узнаем правду. За первые два дня продаж был раскуплен почти весь тираж книги, судя по всему, придётся печатать дополнительный. Во всяком случае, в книжном магазине Kramerbooks напротив редакции нашей газеты сотня экземпляров „Экспансии” разлетелась за час».

Читать такие отзывы было чертовски приятно, но я твёрдо решил не выходить из тени. Чем больше тумана – тем лучше. Я ведь даже машинистку, перепечатывавшую рукопись, строго-настрого предупредил держать язык за зубами. Может, стоит и за следующую книгу взяться? Наваять какой-нибудь «Код да Винчи»? Жаль только, объём моей памяти был далёк от объёма памяти компьютерного «винта», и запомнить содержание когда-то прочитанного хита я дословно не мог. Ладно, это может и потерпеть, а сейчас у меня есть куда более приятные перспективы.

14 июня 1943 года, заранее проинструктированный, что можно делать, а чего нельзя, нещадно потея от волнения, я вошёл в двери кафе «Весёлый лангуст». Вон какая-то официантка щебечет с клиентами – парочкой средних лет… Нет, это не она. Сев за столик, неверными пальцами ослабил узел галстука и взял картонку с меню, буквы которого расплывались перед моими глазами. Ну же, Ефим, успокойся, ты бывалый мужик, прошедший огонь, воду и медные трубы, а теряешься, словно институтка перед революционным матросом.

– Добрый день, мистер, что будете заказывать?

Я поднял глаза, и, как говаривал дедушка Крылов, в зобу дыханье спёрло. Передо мной в кружевном переднике и в белом чепчике стояла Варя и мило так, приподняв вопросительно брови, улыбалась. Мне понадобилась пара секунд, чтобы привести себя в чувство и улыбнуться в ответ.

– Здравствуйте, девушка, мне бы кофе с молоком и, пожалуй, пару бутербродов с сыром и ветчиной.

– Одну минуту.

А что, у неё уже неплохой английский. У моей Вари явные способности к языкам, так что она вполне может сойти за дочь иммигрантов, прожившую в Америке не меньше десяти лет. Интересно, сколько ей по липовому паспорту? Двадцать пять, тридцать? Не важно, хоть сто лет, любить я её буду как никого в жизни!