Манускрипт

– Бабушка, где же ты?! – в отчаянии закричала Алида, когда голоса сов зазвучали со всех сторон, окружили ее, захохотали, будто глумясь над ее беспомощностью.

Однажды она играла в жмурки на поле за деревней. Стоял знойный августовский полдень, и старшие девочки, крепко завязав Алиде глаза пестрым ситцевым лоскутом, закружили ее, словно детский волчок. Она просила их остановиться, но они смеялись, и кружили, кружили, кружили ее за острые локотки, и смеялись, смеялись… Солнце пекло в макушку, словно собиралось поджарить дюжину оладий на ее голове, сладкий аромат болиголова навязчиво заползал в ноздри, и Алида мечтала о глотке свежего воздуха, о том, чтобы эта круговерть закончилась, чтобы ей развязали глаза, чтобы смех прекратился, чтобы игра больше не продолжалась… в тот день Алида впервые потеряла сознание. Бабушка долго ругалась, когда нашла ее одну, лежащую в поле у дороги. Старшие девочки сбежали, когда поняли, что их маленькая подружка от жары и кружения лишилась чувств. Бабушка потом не разрешала Алиде играть с ними вплоть до наступления весны.

– А по-моему, это кричит козодой, – задумчиво протянул Ричмольд. – Я же не бегу сломя голову и не зову Герта. Болота наверняка кишат птицами, так что это совершенно обычное явление для этого времени года.

– Ты ученик астронома, а не орнитолога, поэтому не можешь знать, что на болотах живут лишь выпи, кулики да некоторые другие птицы, – в тон ему возразила Алида. Голос Ричмольда немного вернул ей чувство реальности, и она осознала, что едва не свалилась в трясину. Она сделала шаг назад, удерживая равновесие на крутой кочке. Струйки испарений тусклого серо-зеленоватого цвета поднимались от земли, то тут, то там воспламеняя слабые огненные всполохи, жуткие, страшные, похожие на свечи в доме покойника, которые зажигают обычно в день похорон. Алиду передернуло. Ей показалось теперь, что от болота веет могильным холодом, и она обхватила плечи руками, пытаясь унять внезапную дрожь.

– Алида, ты не в себе, – сказал Ричмольд, подойдя к ней вплотную. – Бесконечных болот не бывает, тем более здесь, так близко от города. Я тысячу раз бывал с Гертом в Биунуме, и, поверь, ехать по дороге совсем недолго. Здесь просто нет места для бескрайних топей. Не думай о своих сказках, просто иди дальше, я уверен, что скоро мы выйдем в город.

– Рич, это все Вольфзунд, – всхлипнула Алида. – Он морочит нас, чтобы мы сдались и отдали ему страницы. Он не просто так отпустил нас из замка.

Низкий и не слишком выразительный голос Ричмольда действовал на нее отрезвляюще, и Алиде вдруг захотелось взять его за руку, чтобы убедиться, что он рядом, такой реальный и живой, что он поможет ей выбраться из болота и скажет, что уже скоро все станет хорошо.

Ричмольд вздохнул и пошел дальше, махнув спутнице рукой, чтобы она следовала за ним. Алида немного постояла, потом тряхнула головой, прогоняя остатки туманного морока и мрачных мыслей, и поспешила догонять своего приятеля.

– Рич, – снова позвала его Алида. – Рич, посмотри, пожалуйста, внимательно. Ты что-нибудь видишь впереди?

– Я вижу мерзкие трясины и твердо намерен в самое ближайшее время оставить их позади, – отозвался он. – У тебя снова галлюцинации?

Алида вглядывалась в однообразный пейзаж, стараясь убедиться, что ей просто померещилось. Но вот снова среди топей возникла странная бесформенная фигура без глаз, с плоской головы до коротких ног покрытая илом. Она закричала:

– Вон там, Ричмольд! Смотри скорее туда!

Но пока друг подслеповато щурился, фигура исчезла и появилась уже совсем в другом месте. Пусть у этого существа не было глаз, но Алида была уверена, что оно видит ее. Мурашки пробежали по позвоночнику, и Алиде стало еще страшнее. Надо выбираться отсюда как можно скорее, бежать во весь дух, пока демонические видения не сделали их вечными заложниками болота, не заманили на самое дно мутных вод, не заточили на грани между жизнью и небытием…

В детстве бабушка пугала Алиду сказками про болотных духов, которые зажигали огни и заманивали путников в трясину. Человек, сгинувший на дне болота, не мог оттуда выбраться и застревал между сном и явью, беспомощный, страдающий, не чувствующий ничего, кроме липкого ужаса, пожирающего его сердце. Этот липкий страх начал преследовать Алиду, цеплялся за подол ее платья, как репейник, карабкался выше, грозя сжать ледяными пальцами горло, а потом заполнить собой все ее мысли и ощущения.

Внезапно ее внимание привлекло странное теплое свечение, исходящее откуда-то снизу. Алида вздрогнула и заметила, что звезда на дне сумки разгорелась ярче и Мурмяуз таращит на нее заспанные глаза. Ну конечно! Путеводные звезды редко падают с небес, но верно служат тому, кого выбрали своим хозяином. Девушка осторожно взяла звезду в ладони и легонько подбросила ее в воздух, с замиранием сердца следя: упадет в болотную топь или нет?

– Нашла время играть, – возмутился Ричмольд. – Что ты надумала?