Мануловы сказки

— Ты потребовал коньяка у остолбеневшей Эрпы, лихо приложился прямо к бутылке. Добротно так отхлебнул, примерно треть. Гадко усмехнулся, икнул и сказал, что пивал и лучше. Потом я пыталась переключить твое внимание на эскизы Кэтины, но ты был непоколебим — вот надо тебе «выпить с художницей немного винца и поболтать» и все тут. А революция подождет, как ты сказал. Вы с ней уединились в дальнем углу таверны и мило беседовали довольно долго. Как долго? Два кувшина вина и еще одну бутылку коньяка. Ты ей что-то шептал на ушко, она глупо хихикала и краснела.

Да уж.… То, что я выпил столько коньяка неудивительно, все-таки закалка у меня еще та, а вот Кэтина поразила. Ничего себе, богема местная. Два кувшина вина — это сильно!

— Ролана, и чем все это закончилось?

— Мирно все закончилось. Ты сказал, что посмотришь эскизы завтра, а ее я отвезла домой на летучке.

— Хм…она на меня не жаловалась?

— Наоборот, всю дорогу тобой восхищалась, какой ты галантный кавалер, наговорил кучу комплиментов, рассказал массу веселых историй. Только вот она у меня всю дорогу выпытывала, кто такой «японский городовой», говорит, что ты часто его упоминал. Это твой знакомый, а то мне тоже интересно?

— Это выражение такое, означающее…ну…ммм, — я не знал, как объяснить смысл, не прибегая к ненормативной лексике.

После непродолжительных раздумий выдал:

— Эмоциональная фраза, несущая легкую негативную или восхищенную окраску.

Незамутненный пониманием взгляд Роланы требовал пояснений сказанного.

— Хорошо, давай так, вот ты когда обо что-то запинаешься, что говоришь вслух?

Девушка пожала плечами.

— Это зависит от того, насколько сильно я запнулась. Если чуть-чуть, то ойкну, а сильнее, так и крикнуть могу.

— А что ты крикнешь?

— ОЙ!

Велик и могуч русский язык, но здесь его не знают. Я начал терять терпение.

— Ролана, а если грузчик уронит что-нибудь тяжелое себе на ногу, то он что кричит?

— Ой-ой-ой, как мне больно! — мелодично пропела Ролана.

Издевается? Или правда? Искренне сочувствую стране, в которой не умеют выражать свои сильные чувства с помощью коротких энергичных слов. Не знаю, байка или нет, но слышал, что даже японские грузчики предпочитают выражать свои эмоции с помощью русских народных выражений.

— А можно я тоже буду говорить «японский городовой», когда сильно запнусь? — поинтересовалась Ролана, — это прилично для девушки моего возраста?

— Вполне, можешь говорить, — ответил я, — кстати, а, сколько тебе лет?

Давно хотел задать этот вопрос. Как уже говорил, на вид ей лет двадцать, сколько же на самом деле… Может, они все здесь долгожители, или наоборот живут всего ничего.

— Мне? — удивилась Ролана, — двадцать.

Значит, не ошибся. Чего это меня начали волновать особенности физического развития местных жителей? Никак с Кэтиной вчера наговорился, забыл, что в образе манула. Действительно, «пушистый ловелас». Надо осторожнее с алкоголем и девушками, а то буду не так понят.

— Идите, Сергей, кошек соседских спаивайте, а не приставайте к честным девушкам, — предупредил внутренний голос, — тем более что художница все-таки ведьма, как не крути. Вам мало того, что манул? Хотите стать рыбой или птицей?

Когда не доволен сам собой, всегда перехожу на «вы».

— Нет, знаете ли, только-только привык к манулу, достаточно и этого.

— Вот тогда знайте свое место, пушистый маньяк! — грозно закончил тираду внутренний голос.

Пора завязывать с этой паранойей — самому с собой спорить. Интересно, а здесь есть психушки? Хотя, по-моему, до нашего гуманного двадцатого века с сумасшедшими сильно не церемонились.

— А почему ты спросил о моем возрасте? — поинтересовалась Ролана.

— Да так, гадал, сколько тебе лет и угадал. А сколько у вас продолжительность жизни?

— У кого как, кому как повезет, — грустно ответила девушка.

Черт, неужели я своей глупой болтовней напомнил о неизвестных родителях?

— По-разному у нас люди живут, кому как судьбой отмерено. У Ресея родители, например, вполне живы и здоровы, а им уже по шестьдесят лет.

— Ролана, а ты знакома с его родителями? — спросил я, чтобы сменить печальную тему разговора.

Девушка внезапно расплакалась.

Вот и сменил тему разговора. Прекрасно, просто прекрасно! Что еще сказать, кроме «японский городовой»?! Знал же, что для нее все, связанное с социальным положением Ресея и богатой родней — болезненная тема.

— Стоп, хватит плакать! Сменили тему. Я тебе обещал помочь? Верь мне! Вот выборы проведем и займемся твоим будущим, — на одном дыхании выпалил я. — Кстати, о выборах. Доложи текущую ситуацию. Да хватит реветь!

Ролана начала успокаиваться, но продолжала хлюпать носом.

— Текущая ситуация такова... сшсшс…извини, — она последний раз вытерла нос и продолжила доклад. — Рабочие Ресея вчера начали под видом сотрудников КОС обходить дома местных жителей и агитировать за нашу партию. Кэтина принесла эскизы, но ты их вчера не смог посмотреть, — здесь Ролана сделала паузу и пристально посмотрела мне в глаза, — вот об этом я бы хотела поговорить отдельно.

Сейчас мне прочитают лекцию о вреде систематического пьянства.