И еще дерево просто потребовало себе имя, правда, когда я предложил назвать его "Баловень" или "Балавант", что на том же санскрите означает "Могучий", оно смутилось, и постаралось донести до меня, что ассоциирует себя больше с женским полом. Я долго перебирал имена, пока мы не остановились на "Ракситарии", что значит "Защитница".
Вот так мы с моей "Защитницей" проговорили до конца периода, и мне уже пора было выдвигаться на свидание. Я попрощался с ней, и начавшей активно ревновать Кальэни и вышел из игры. Жаль опять не получилось поставить дракону на кач, только я теперь и не знаю куда, она же вместе со мной немало взлетела в уровнях, может, сможет даже обычных Ершей загрызть.
Когда я вышел из игры, то пришло сообщение от Даши, что она сегодня не сможет со мной встретиться, ей надо срочно съездить и помочь подруге. Я было расстроится успел, как прозвучал звонок в дверь., в мониторе домофона, я увидел стройного молодого человека, спокойно ожидающего ответа. Немного подумав, я решительно нажал кнопку домофона.
- Здравствуйте. Лейтенант Добрый, ФСБ, - представился он, и протянул раскрытое удостоверение, спокойно дав возможность прочитать его. - Откройте, пожалуйста, дверь, для вручения конверта.
Перекрестившись, я открыл дверь, и молодой человек вручил мне тоненький конверт, с десятком очень выразительных штампов. Вскрыв конверт, я ненадолго углубился в чтение,
Учитывая, в некотором роде ожидалось что-то подобное, я несильно взволновался, даже как то успокоился. Быстро одевшись, я проследовал за терпеливо ожидавшим меня лейтенантом, и сел в неприметную, но вполне комфортную машину с говорящими номерными знаками.
В течении часа доехали до небольшого офисного здания в центре, никак не ассоциировавшегося со столь именитой конторой. Летеха на дороге не лихачил, пользуясь неприкосновенностью, а вполне спокойно, соблюдая большинство правил дорожного движения, ну, правда, как можно спокойно ехать со скоростью 60 км/ч по свободной четырехполосной дороге.
Пройдя, довольно строгий фейсконтроль на входе в здания, лейтенант проводил меня в светлую приемную, и передав информацию о доставке меня в руки секретаря, срулил по своим делам. Секретарем служил мужик лет 60-ти, судя по всему вполне справляющийся со своими обязанностями. Не прошло и пяти минут, как меня мягко и спокойно попросили пройти в кабинет, с табличкой "Кущенко Андрей Тимофеевич".
В кабинете за столом сидел шкаф. По-другому описать, то, что увидел, я не могу. Дядя был высотой почти с меня , хотя сидел, при чем на обычном стуле, его плечи были шире моих наверное в двое, а шея представлялась куском ствола вяза, поскольку на взгляд состояла сплошь из переплетающихся мышц и сухожилий. Он грустным взглядом смотрел на стопку бумаг, лежащую перед собой, и мечтал, что бы его кто ни будь, застрелил. Я настолько глубоко это прочувствовал, что пожалел о некстати проснувшихся эмпатических способностях. Еще я ощутил, что у него безумно болит простреленное недавно колено, и этот гигант может передвигаться только с помощью палочки. Видимо его недавно спихнули на эту работу, из какого-то боевого подразделения, и он еще не успел смириться со своей инвалидностью.
- Ну, здравствуйте Антон Викторович,- приподнялся он со стула, протягивая мне лопатообразную ладонь для пожатия. Не смотря на явно ощущаемые мной отголоски боли от этого действия, он ни на секунду не сомневался в нем. - Присаживайтесь.
- Здравствуйте. Спасибо. - Немного скованно ответил я.
- Может чаю, - неуверенно предложил он.
Я понял, что он тоже не уверен в информации, которую должен у меня узнать, и не очень представляет, как ему получше зайти.
- Нет, спасибо, - ответил я, и решив брать быка за рога, продолжил, - мне хотелось бы знать зачем меня сюда пригласили.
Полковник немного задумался, и вполне уверенным тоном спросил.
- Антон Викторович, нам стало известно, что вы являетесь самым сильным магом в игре Маноратха, а так же то, что и в реальности вы открыли в себе подобные же способности. Вы можете это подтвердить?
Когда я задержался немного с ответом, у него как раз остро стрельнуло в колене, и я осознал, что боль преобразует некоторую его неуверенность в злость в отношении меня. Ему уже хотелось треснуть мне покрепче и с пистолетом у виска потребовать рассказать все, что знаю, хотя на лице у него только веко немного дернулось. Вот это выдержка, при такой боли, которую я слышу, я бы давно орал как мартовский кот.