Манхэттенский охотничий клуб

Тилли пожала плечами.

– Мне ничего не известно.

Неожиданно у скамейки возникла девочка в джинсах и фланелевой рубашке. Подозрительно оглядела незнакомцев, затем неожиданно спросила:

– Чего им надо, Тилли?

– Ничего особенного. Потеряли родственника. Ищут. – Женщина полезла во внутренний карман куртки, вытащила несколько купюр и сунула девочке. – Заберешь Робби из школы, потом сходишь с ним, купишь кое-что из одежды. Поприличнее. Чтобы дети оставили его в покое. – Девочка еще раз посмотрела на Кита и Хедер и собралась уходить. – Джинкс! – окликнула ее Тилли. – Проследи, чтобы одежду подобрали как следует. И не забудь принести сдачу и чеки. – Джинкс исчезла. Через секунду поднялась на ноги и Тилли. – Мне, пожалуй, пора.

– Но мы ведь только... – протянула Хедер, но Тилли не дала ей закончить:

– Миссис Харрис хотела, чтобы я с вами поговорила, и я поговорила. А вам советую отправляться туда, откуда пришли. И не пытайтесь ничего выяснять. Для таких, как вы, это бесполезно. – Она повернулась и медленно двинулась прочь.

Некоторое время Хедер смотрела ей в спину, затем повернулась к Киту.

– Она определенно знает что-то, – сказал он. – Знает, но не хочет говорить.

– Но почему? Ведь мы просто...

– Она такая, как и они все, – ответил Кит. – Те оборванцы на путях, женщина в палатке. Вы же слышали, что она сказала. «Для таких, как вы...» В этом все и дело. Они не желают с нами разговаривать, потому что мы не такие, как они.

– И что же нам делать? – упавшим голосом спросила Хедер.

– Вам, по-видимому, придется просто подождать, – отозвался Кит. – А мне нужно будет поменять камуфляж.

* * *

Толкая магазинную тележку, Тилли медленно передвигалась по Риверсайд-парку. Она не спешила, она вообще никогда не спешила, разве что только в молодости. Тогда приходилось спешить, и очень. Сразу после окончания школы, когда Тилли исполнилось восемнадцать лет, она приехала в Нью-Йорк с намерением стать актрисой. Устроилась официанткой, начала ходить на пробы. Пока выше статистки подняться не удавалось, но Тилли попыток не оставила, надеясь, что в следующем году наконец повезет. Вначале все шло как будто неплохо. Появились приятельницы, приятели, тоже мечтающие об актерской карьере. Некоторым удалось получить приличные роли, одного даже пригласили сниматься в мыльной опере. Теперь он известный артист. Тилли иногда видит его в парке, куда он приезжает на пикник с коллегами по съемочной группе. Конечно, заговорить с ним ни разу не осмелилась, да он бы ее и не узнал.

Неприятности начались, когда Тилли стукнуло двадцать пять, то есть тридцать лет назад. Впрочем, тогда неприятностью это вовсе не казалось. Она влюбилась. И не просто так, а по-настоящему.

Положение осложнялось тем, что он был женат. Как водится, кормил Тилли обещаниями бросить жену, но постоянно находились причины, мешающие это сделать. Они продолжали встречаться. Он снимал для нее квартиру и каждую неделю давал деньги, которых было достаточно, чтобы она могла оставить работу официантки.

Тилли продолжала ходить на прослушивания и пробы, но большую часть времени проводила дома. Ждала Тони или хотя бы звонка. Потом потихоньку начала пить. Преимущественно водку. Ей казалось, что у водки не такой резкий запах и Тони не заметит. Через некоторое время звонки от приятелей прекратились. Тилли почти все время сидела дома в ожидании любимого. Затем перестал звонить и он. Тилли подождала несколько дней и позвонила сама. Вначале на работу. Но секретарша отказалась соединять ее с Тони, и ей пришлось позвонить домой.

Через некоторое время жена Тони сменила номер телефона. Тогда Тилли подкараулила его у офиса. Произошел неприятный разговор. Тони сказал, что не хочет больше с ней встречаться, но она не поверила. Как же так, ведь совсем недавно он рисовал перед ней радужные картины, обещал жениться – и вдруг...

Жена Тони – ее звали Анджела – заставила мужа прекратить оплачивать квартиру любовницы и давать деньги, после чего Тилли решила ее навестить. Ничего плохого она не замышляла. Собиралась только поговорить, объяснить, как сильно они с Тони любит друг друга, но на всякий случай почему-то прихватила нож. Наверное, хотела просто припугнуть Анджелу. Впрочем, это не важно, потому что, когда прибыла полиция, мебель в гостиной была вся в крови и поломана.

Как ни странно, Анджела почти не пострадала. Себя Тилли поранила гораздо сильнее и продолжала рыдать все время, пока ее везли в полицейском автомобиле. В больнице она пробыла примерно с неделю, а потом оказалась бездомной. Это случилось в середине лета, так что ночевать можно было в Центральном парке.