Манхэттенский ноктюрн

– Так-то это так, но я вообще говорю об этом, потому что участок был огорожен боковым навесом с проволокой поверху; да и сам дом тоже был надежно забит.

– Кроме парадной двери.

– Верно, но она была заперта, – сказал я, – так что, вероятно, не было…

– Эй-эй, постойте-ка, – прервал он меня, в забывчивости снова обтирая руки тряпкой. – А вам известно, сколько в городе слесарей? У меня наверху есть жильцы, которые, чтоб их черт побрал, все время меняют у себя замки. Они не желают больше платить за квартиру и ставят себе другие замки. – Он покачал головой. – Раньше всегда домовладелец менял замки! Теперь жильцы. И все время вопят насчет забастовки квартиросъемщиков. – Он бросил тряпку на стол. Мои расспросы его не трогали, он просто использовал удачно подвернувшуюся возможность высказать все, что у него наболело. – Говорю вам, все дело в вечной загвоздке, как раз и навсегда покончить с ремонтом сортиров. У меня здесь только один настоящий помощник… – Он повернулся к темному коридору, идущему вдоль ряда больших труб, обмотанных толстым слоем изоляции. – Адам! Поди сюда!

В дверях возник молодой человек небольшого роста, придурковатый на вид, в футболке с надписью «Мете». Он все время жевал губу.

– Адам, – закричал комендант, – достань ящик и покажи репортеру, сколько у тебя ключей. – Он повернулся ко мне. – Я велел Адаму следить за ключами. – И, отвернувшись, он снова обратился к Адаму: – Нет, Адам, достань большой ящик. Жильцы должны извещать меня и давать мне новый ключ, это есть во всех договорах об аренде, а они не дают мне ключей. Я работаю за домовладельца. Засранец чертов! Понатыкал у себя на голове заплаток из волос. Как ни увижу его, так одной заплаткой больше. Я ишачу на него. Делаю для него деньги, а он превращает их в волосатые заплатки. Выглядит как кустики, торчащие рядами, эх! – Он горько улыбнулся. – Но я работаю у него. Всем приходится у кого-то работать, ведь верно? Он заставляет меня ставить эти специальные замки с двумя ключами и особые гостиничные замки и всякое дерьмо вроде этого, а через три дня прихожу, а жиличка, так ее мать, вызвала слесаря, чтоб он открыл замок, чтобы она, например, могла войти и забрать свой чайник, правильно? Так ведь, Адам? Ну, наконец-то, Адам, ты достал тот самый ящик с ключами. Да перестань же болтаться без дела там сзади! – Он снова посмотрел на меня. – Я раньше знал всех слесарей, и они, бывало, сначала справлялись у меня, прежде чем идти по вызову, но их время… – Зазвонил телефон, и он снял тяжелую черную трубку с аппарата, висевшего на стене. – Да, да. Нет! Не дотрагивайтесь до него, миссис… Скажите Мэри, чтоб не дотрагивалась до него. Нет, это не поможет. Я иду. – Он повесил трубку и взглянул на меня. – Это дама со второго этажа, у нее пятилетняя дочь. С телевизионной антенны слетел шарик. Ребеночек воткнул антенну в штепсельную розетку. Эта кроха должна была бы тут же поджариться, но все обошлось. Только не спрашивайте, каким образом. Может, розетка была обесточена. Мне надо идти вытаскивать антенну. – Он подхватил ящик с инструментами, потом прошел к пустой кабине лифта и нажал красную кнопку. – Так что как бы то ни было… да, насчет всего этого дела с замками там, в том доме: может, они и не входили через парадную дверь, но могли, вполне могли сделать все, что угодно; они могли перебраться с моей крыши на свою, а потом взломать дверь, ведущую на крышу, и прямо там, наверху устроили сабантуйчик.

Я было собрался напомнить ему, что он уверил полицию в том, что никто не мог попасть в дом номер 537 с его крыши, потому что у него в доме дверь на крышу всегда заперта. Но телефон зазвонил во второй раз, и он снял трубку.

– Да, миссис, да, я уже иду.

Он повесил трубку и посмотрел на кабину лифта, боковые кабели которой пришли в движение.

– Слишком медленно идет. Вечно одно и то же.

Он снова повернулся ко мне и небрежно кивнул:

– Ладно, извините меня, но мне надо идти туда. Нельзя же допустить, чтобы деточку дернуло током.

Он направился к лестнице.

– Адам! Оставь этот чертов ящик! Мы пойдем по лестнице. Адам, иди за мной. Я собираюсь в двести четвертую. К миссис Салсинес. Адам? Адам, да перестань же ты попусту терять время.

Я остался там, под землей, с ганглиями труб над головой. Эстрелла Гарсия, шея которой обвисла жирным кольцом, посмотрела на меня.

– Миссис Гарсия, – обратился я к ней, – можно я еще взгляну на ваш садик?

Она утвердительно кивнула, и, как мне показалось, с удовольствием.