Манюня

Через пять минут я уже была у неё. Встретила она меня с таким лицом, что мне сразу стало ясно – случилось что-то непоправимое. Маня молча приложила палец к губам и повела меня в гостиную.

-Где Ба?- шёпотом спросила я.

-На втором этаже, протирает окна.

-Так что случилось?

-Я случайно сломала плафон бра.

-Чешского?- я похолодела.

-Да!

У меня захватило дыхание. Историю о том, как Ба простояла сутки в ленинградской очереди за люстрой и бра мы знали наизусть. Героизм Ба заключался не в том, что она раздобыла в невероятной давке светильники потрясающей красоты. А в том, что когда она с коробками вернулась в гостиницу и обнаружила трещину на одном из плафонов, то по горячим следам вернулась в магазин, боем взяла прилавок и заставила продавщицу поменять сломанный плафон на целый! Я думаю, в магазине «Свет» её запомнили на веки вечные.

Мне стало дурно.

-Как это ты умудрилась?- спросила я, разглядывая длинную продольную трещину на плафоне.

-Случайно,- заплакала Манюня,- погналась за мухой, она села на плафон, ну я и не подумавши хрястнула со всей силы!

На Маню было жалко смотреть – губы тряслись, боевой чубчик на голове поник и позорно повис надо лбом.

Я повернула плафон трещиной к стене.

-Пойдём отсюда, слезами горю не поможешь.

Мы выскользнули за дверь и поплелись к нашему дому со скоростью похоронной процессии. Настроение у обеих было препаршивое.

-Убьёт ведь!- тяжко вздыхала Манюня.

-Убьёт!- горько соглашалась я.

Во дворе нашего дома мы столкнулись с моей сестрой Каринкой. Ну то есть как столкнулись, сначала из-за угла здания вылетела свора дворовых собак, потом группа испуганных мальчишек, а следом с гиком выскочила Каринка. Каринка дико щерилась и грозно трясла длинной грязной метлой. Волосы у неё были всклокочены донельзя, на лице, во всю левую щёку, красовался длинный Чапаевский ус, подол платья был изорван практически до трусов.

-Откуда метла?- невозмутимо поинтересовалась я. Мою невозмутимость, которой бы позавидовал сам Сфинкс, легко можно было объяснить - всё в облике моей сестры – и угольный ус, и всклокоченные вихры, и разодранное практически в клочья платье было вполне обыденным явлением.

-Украла в подсобке у дворника,- шмыгнула Каринка. Она провела указательным пальцем под носом, и рядом с одним усом у неё на лице появился второй.

-Покажи руки,- скомандовала я.

Каринка растопырила пальцы – руки её были вымазаны чем-то чёрным.

-Это что такое?

-Уголь, я сначала кидалась в этих балбесов углём, а потом обмакнула в грязь метлу и погнала их как гусей.

Моя сестра была сущим наказанием для всего подрастающего мужского населения нашего квартала.

Мальчики боялись её как огня – она могла с лёгкостью поколотить любого из них. Если у какого-нибудь несознательного мальчика почему-то отказывал инстинкт самосохранения и он обижал девочку, то эта девочка прямиком шла жаловаться моей сестре. А далее часы этого мальчика были сочтены - сестра находила его, и всё заканчивалось тем, что вечером к нам в дверь скреблась очередная мама, держа за руку очередного покалеченного сына.

-Кто бы мне объяснил, за что я страдаю,- восклицала мама, отвешивая сестре очередной фирменный подзатыльник.

Мы с Манькой очень гордились Каринкой. Пока Каринка оставалась моей сестрой, ни один мальчик не смел подойти к нам ближе, чем на пушечный выстрел. А так как уходить к другим родителям в обозримом будущем сестра не намеревалась, то мы чувствовали себя как у бога за пазухой.

-Что щас расскажу, что щас расскажу,- забегала глазами по лицу Каринка.

-Что?

-Знаете, чего мне Маринка из семьдесят восьмой квартиры рассказала? Что если кто-то сильно скосит глаза к переносице, а в этот момент его чем-то тяжёлым ударят по голове, то он останется косым на всю жизнь. Вот!

-Врёшь небось!

Каринка выставила вперёд свои грязные руки, чтобы мы видели, что она не скрещивает пальцы.

-Клянусь!- поклялась торжественно,- я и Маринку заставила поклясться, и внимательно следила – она пальцы на руках не скрещивала. И даже ноги не скрестила. И даже пальцы на ногах! Я всё видела!

Мы переглянулись.

-Это надо же что в мире творится,- ошарашено протянула Манюня.

-Давайте я с вами пойду домой, авось проскочу, и мама не заметит, что я платье порвала,- заканючила Каринка.

Мы согласились, хотя знали совершенно точно – мимо маминого взора порванное платье невозможно было пронести. Мы встали перед входной дверью так, чтобы заслонить сестру спинами, и нажали на звонок. И сразу поняли о провале операции, потому что мама открыла нам с таким выражением лица, что мы молча расступились – сестру бы уже ничего не спасло!

Мама затащила Каринку в квартиру, подцепила её, кажется, за лопатку, и как жертвенную овцу, поволокла в ванную комнату. Молча!

Мы с Маней затравленно прислушивались к голосам, раздававшимся из ванной комнаты.

-Сколько можно,- ругалась мама,- ну сколько можно!

-Ааааа,- орала Каринка,- я нечаянно порвала платье, мам, я не специально, это я когда через окно в подсобку пролезалаааааа!

-Раздевайся,- проорала мама так, что штукатурка посыпалась с потолка,- снимай всё!

Потом послышался плеск воды.