Манипулятор

— Можно открыть, надо только поискать хорошее место, где попало не стоит открывать, — ответил он. — И чтоб не такая дорогая аренда была, как у этого.

— Да она и у этого не такая уж дорогая. Везде средняя цена полторы тысячи за метр, а тут тысяча всего, — возразил я, задумался, вздохнул. — Хотя, и это дорого, еле тянем пока. Ладно, поищем еще торговые площади нормальные.

— Только нормально надо искать, а то сейчас начнешь… я тебя знаю! — сказал отец.

— Чего начну!? — уставился я на него.

— Начнешь хватать все подряд, без разбору, первый попавшийся отдел!

— Я чего-то не пойму! — удивленно посмотрел я на отца. — А кто тебе мешает искать нормальный и не первый попавшийся отдел!? Ищи тоже!

Отец замер, переменился в лице, уставился на меня жестким изучающим взглядом.

— И буду тоже искать! — повысил он тон.

— И ищи! — добавил я, не собираясь отступать.

— И найду! — еще повысил голос отец.

— Ну, и ищи! — рассмеялся я, поняв, что крыть отцу нечем, кроме беспомощного упрямства. — Найдешь, хорошо! Я тебе только спасибо скажу! Нам же лучше.

Отец обдал меня длинным недобрым взглядом, отвернулся, прошептал что-то матерное и закурил.

Под конец мая мы нанесли очередной визит в «Родной край». Мною двигало лишь одно желание — собственными глазами убедиться, что «Люксхим» отгрузил свой товар напрямую. Я убедился. Ходил один, отец, закурив, остался в машине. Я же поднялся в торговый зал, нашел на витринах весь ассортимент продукции «Люксхима» и с тяжелым, повторно всколыхнувшимся, ощущением предательства вышел на улицу.

— Надо звонить в «Люксхим»! Что-то говорить им! — психанул я, уже будучи подле отца, меня мелко трясло. — Дай сигарету!

— А какой смысл звонить в «Люксхим»? — возразил тот. — Они решили завезти товар в «Родной край», завезли. Что мы им можем предложить? Им нужны продажи, а они у нас на одном уровне.

Я закурил и тут же вспылил: «Да, а как мы увеличим продажи, если только вот нашли клиента крупного, как у нас его и увел сам «Люксхим» из-под носа!?»

С минуту мы курили в гнетущем молчании.

— Ненадежные ребята эти, Асланбек с Эдиком, — вздохнул отец и устало, поскреб мизинцем в затылке. — От таких не знаешь, что ждать.

— Да от таких ничего и ждать не надо! — махнул я отчаянно рукой. — Страховаться от них надо!

— Как же ты от них застрахуешься!? — уставился на меня отец.

— Кверху каком! — вырвалось у меня. — Производителей других надо искать! Более крупных! Чтоб они чувствовали, что не единственные у нас! Чтоб не мы от них, а они от нас зависели!

— Они и так у нас не единственные производители, — вставил отец.

— Да это…! — я отмахнулся досадливо. — Остальные это так, ни о чем. Погоду не сделают. Нужны новые. Надо искать.

— Будем искать, — философски сказал отец, откинув бычок в сторону. — Поехали?

— Будем, куда деваться, — сдулся я. — Поехали, чего тут торчать!

Мы сели в машину, отец завел двигатель, тронулись.

— Эдик — козел, конечно, — брякнул я последнее.

— Здесь остановите, пожалуйста! — крикнул я водителю маршрутки, «пазика», трясшегося вечером по жаркой июньской улице. Мы уже дружили довольно долго с Вовкой, и вот я ехал впервые к нему в гости. Интересно было посмотреть, как устроился холостяк после нескольких лет семейной жизни. «Пазик» заскрипел, стоящие в проходе пассажиры подались вперед, давя друг друга. Я едва не налетел на бабку и ее маленькую колесную тележку, но вовремя выгнулся и проскочил мимо, сразу к самому выходу. Дверь распахнулась, я в два шага очутился на улице, разогнав туфлями комья тополиного пуха. Начало июня, всегда так, весь город заполняется летающим пухом с тополей. Противно, пух лезет в нос в глаза, от него чешешься, и постоянно хочется чихать.

Я перешел дорогу и нырнул в переулок. «Да уж, мрачноватый райончик», — подумал я, крутя головой по сторонам. Старые кирпичные двух-, трех-, четырехэтажные дома пятидесятилетней давности с поросшими мхом и зеленью шиферными крышами. Рабочий квартал. Рядом находилось несколько крупных заводов и промышленных предприятий. «Трёшка» — так назывался этот район, после перестройки и тотального упадка всего превратился наряду с другими подобными кварталами в криминогенную часть города. Лица, попадавшиеся мне навстречу, не были обезображены интеллектом. Большинство еще трезвые, но многие уже подвыпившие. Молодежь, как и взрослые, сплошь ютилась во дворах с баклажками пива. Я завязал с пивом за пару лет до этого, заметив, как сильно всякий раз после его употребления у меня болит голова. Многие же употребляли пиво в каких-то диких количествах и упивались им до отупления.

Пять минут ходьбы по переулку, седьмой по левой стороне четырехэтажный кирпичный дом, распахнутая настежь металлическая дверь подъезда, четвертый этаж. Удивительное дело — все ступеньки лестничных пролетов имели разную высоту. Иные выпирали вверх даже заметно глазу. Лестничные пролеты и площадки были узкие, два человека расходились на них очень близко.

Я нажал звонок, за дверью раздалось неуклюжее топанье и сопение, замок провернулся, дверь рывком распахнулась.

— Рамзес!!! — заорал Вовка на весь подъезд. — Заходи!!!