Манипулятор: Плутократы

— Итак, — начал Глеб Моисеевич, — вы решили сами прилететь в Лондон? Зачем вы захотели меня видеть? Я думал, мы обо всем договорились с вашим представителем. Кстати, у вас очень толковый и деятельный советник. У нас с ним оказалось много знакомых по Америке. Или вы хотите изменить наше соглашение?

— Нет. Двенадцать процентов более чем достаточно. Но я просил бы вас перевести эти акции в другое место. На представительство нашей компании в Литве. Я дам вам точный адрес.

— Все двенадцать процентов акций? — быстро переспросил Жуковский. — Я думал, что их нужно разделить. Десять — в ваше агентство и два — в какой-то "Вымпел".

— Мы решили несколько изменить схему перевода акций в доверительное управление, — пояснил Петровский. — Так будет лучше и для нас, и для вас.

— Не возражаю. Но я хотел бы задать вам только один вопрос и получить на него по возможности конкретный ответ. Я прекрасно знаю, что ваше агентство «Миллениум» тесно связано с нашим нынешним правительством. Более того, знаю, что во время последних президентских выборов вы и ваши сотрудники сыграли ведущую роль в избрании главы государства. Кстати, тогда мы с вами неплохо сотрудничали. Но почему вы теперь решили мне помочь? Группа Алентовича может оказать вам гораздо более существенную поддержку, чем я. У них сейчас больше возможностей, больше денег и свои люди в правительстве. Почему вы решили поставить на аутсайдера?

— В человеческое благородство вы, конечно, не верите? — усмехнулся Петровский.

— В ваше не верю. Извините, но я привык говорить конкретно. Вы никогда не сделаете ничего себе во вред. Вы известный прагматик и циник, господин Петровский. Тогда почему?

— На комбинате был убит директор, — напомнил Святослав Олегович.

— И вы решили стать народным мстителем? — иронично хмыкнул Глеб Моисеевич. — Бросьте, не нужно вспоминать директора, хотя покойный был очень неплохим человеком и специалистом. Именно он вывел комбинат из прорыва. Но теперь мало быть только хорошим специалистом. Нужно быть не просто бизнесменом, но еще и политиком. Покойный Илья Федорович им не был и не понял сложности игры. Поэтому его убили.

— На Нижнебайкальском комбинате был убит директор, — повторил Петровский, — и поэтому мы решили проверить финансовые возможности предприятия. И с удивлением обнаружили, что американский банк "Голдман-Сакс" выдал ему огромный стомиллионный кредит. Этот факт нас очень заинтересовал. У меня неплохое аналитическое агентство, мои люди быстро выяснили, сколько на самом деле стоят акции комбината. Алентович все просчитал правильно. Если бы речь шла только о том, чтобы отнять у вас комбинат, никто в мире не встал бы на вашу защиту. И я бы никогда не рискнул сделать вам такого предложения. Но сейчас несколько другое положение. Алентович не просто хочет отнять у вас контрольный пакет акций, он собирается обанкротить производство, в которое известный американский банк вложил сто миллионов долларов, очень приличную сумму. А это значит, что банк потребует дополнительной ревизии и независимой аудиторской проверки, прежде чем будет принято решение по банкротству. Вот тут-то сразу и всплывет сумма в двенадцать миллионов долларов чистой прибыли за прошлый год. Никто в такой ситуации не разрешит Алентовичу обанкротить комбинат. А в результате его акции взлетят до небес.

— Вы придумали это сами или вам подсказали? — быстро поинтересовался Жуковский.— Это не имеет значения. Либо вы согласны, либо нет. В последнем случае мы просто плюем на интересы американского банка и обанкротим предприятие. Американцы потеряют сто миллионов долларов, наша страна в очередной раз потеряет репутацию, а вы — очень большие деньги. Зато наш знакомый Алентович положит в карман триста или четыреста миллионов долларов. Но согласитесь, такой исход дела меня устраивает меньше всего.

— Согласен, — кивнул Жуковский. — Вы все просчитали правильно. Но зачем вы прилетели? Мы обо всем договорились с Леонидом Исааковичем.

— Он мой советник, — объяснил Петровский, — я прислал его подготовить наше соглашение. Когда вы принципиально согласились, я решил прилететь сам.

— А если я потребую еще и политических договоренностей?

— Я не государственный чиновник и не уполномочен вести такие переговоры. Я отвечаю только за мое агентство.

— Но вы обладаете большим влиянием среди правительственных чиновников.

— Если бы я использовал мое влияние столь нерационально, оно не было бы столь очевидным.

Жуковский улыбнулся. Ему понравился ответ.

— Вы можете что-то гарантировать более конкретно? — спросил он.

— Моя цель сделать так, чтобы акции вашего предприятия котировались как можно выше. По-моему, мой интерес и мои гарантии очевидны.