Манипулятор. Глава 047

«Бежать, бежать, бежать надо отсюда! Бежать, как можно дальше! Надо жить, на-чинать жить, а не прозябать здесь и тратить время ни на что! Время уходит, уходит здесь впустую! Я убиваю здесь свое время, я трачу его впустую! Жизнь уходит… Чтоб она вот так прошла со стаканом в руке в каком-то клубе… Бррр… Нет!» – скакали в голове мысли, подогреваемые алкоголем.

Я допил содержимое стакана в два глотка и выскочил на улицу, перешел через до-рогу на противоположную сторону проспекта и лишь там чуть успокоился. Я остановился. Обернулся. В который раз я стоял на этом месте и смотрел на вывеску «Чистого неба». Вдруг так неимоверно тоскливо защемило в душе. Ком в груди запер дыхание, слезы под-катили. Я едва не заплакал.

«Мне тридцать лет! Мне тридцать лет! Тридцать! Еще вчера было двадцать де-вять… двадцать… главное – двадцать… девять! А тут тридцать! Мне никогда уже не будет двадцать два, двадцать пять, даже двадцать девять не будет никогда! Мне теперь будет только тридцать… тридцать три… пять… девять! Кошмар!» – почти запаниковал я, пытаясь унять скачущие галопом мысли. Я вдруг так отчетливо понял эту простую мысль. Будто я сделал в жизни еще один шаг вперед, и тут же позади меня захлопнулась дверь. И на ней было написано «десятилетие двадцатилетних». Я дернул за ручку, дверь не поддавалась. Я стал дергать сильней и сильней – дверь не поддавалась. Путь назад был отрезан навсегда…

«Все! Это конец! Я никогда… никогда! Никогда не попаду обратно!» – металось что-то в моей груди, ком снова подкатил к горлу, я усилием воли почти его сдержал. Глаза увлажнились. В памяти побежало немым фильмом прошедшее десятилетие – уход из ар-мии, первая работа, начало своего дела, окончание института, работа, работа… Я будто видел себя со стороны. Двадцать лет – совсем «зеленый», высокий худой и нескладный. Двадцать шесть – энергичный, искренний, возмужавший. Двадцать восемь – чуть устав-ший, задающий себе все больше вопросов. И все… обрыв пленки – тридцать. И все мгно-вения прошедшего десятилетия стали мне вмиг нестерпимо дороги, абсолютно все. И пло-хое и хорошее – я не хотел расставаться ни с чем. Все эпизоды предыдущего десятилетия жизни хранились в моей памяти, как хранятся фотографии в семейном альбоме. Всякие, и удачные и не очень… мятые, потертые, с оборванными углами… они заполняли мой аль-бом жизни. Я любил их всех, каждую фотографию всех тех дней моей жизни. Машины ка-тили по проспекту, люди проходили мимо, а я все стоял и смотрел на неоновую вывеску через дорогу. Я смотрел и понимал, что какая-то часть моей молодости теперь навсегда связана с этим местом. И связь эта стремительно удалялась в прошлое. Страница жизни под названием «Чистое небо» – яркая и искренняя, перевернулась навсегда. Я развернул-ся и пошел прочь. Следующее десятилетие смотрело на меня темнотой улиц. Я шел и всматривался силой мысли вперед в свое будущее, но не видел там ничего из того, чем я занимался и чем жил. Я видел будущее, совершенно отличное от действительности. И я ощущал, что между действительностью и будущим целая пропасть, преодолеть которую мне придется за следующие десять лет. Время, шедшее в предыдущем десятилетии беза-лаберно и беспечно, вдруг стало жестче и реалистичнее – оно побежало.

Я тряхнул головой, желая избавиться от тяготивших меня мыслей, вынул руки из карманов и пошел быстрей, словно желая не упустить следующие десять лет.

В воскресенья я укатил в отпуск в деревню к родне и всю неделю провел на речке, загорая и бездельничая. Освободить голову от мыслей о работе вновь оказалось самым сложным. Закрыв глаза, я лежал на песке пляжа и продолжал продавать, покупать, обзва-нивать клиентов, собирать заказы, звонить поставщикам, заказывать товар. Я с трудом отключился от работы лишь на третий день. В голове сразу полегчало, свинцовая тяжесть мыслей испарилась, в освободившееся пространство окончательно влились звуки журча-щего рекой лета. Я перестал вести обратный отсчет дням.

– Че, какие у вас тут дела, рассказывайте!? – сказал я радостно, ввалившись в поне-дельник 23 июля в наш маленький неуютный офис.

– О, Роман загорел! Отдохнул! – расплылась в искренней улыбке Вера и тут же хлопнула по моей протянутой ладони.

– Привет, Серый! – подал я бодро руку напарнику.

– Привет, – буркнул тот, выйдя из задумчивости, перестал обхватывать голову ру-ками, перевел на меня рассеянный взгляд и вяло ответил на рукопожатие.

– Да, загорел хоть! – кивнул я Вере и плюхнулся в кресло у двери, тут же вернулся вниманием к напарнику. – Серый, ты че такой кислый!?

– Да че…! Засада! В «Орлане» сказали, что по солям больше не будут работать с на-ми, сеть, куда они пихали наши соли, продает все свои магазины другой сети… поэтому с солями в Осколе все! – огорошил Сергей.

– Блин, херово! – сказал я, и мысли о работе тут же захватили мой мозг.

– Еще «Темп» собирается закрываться… Хозяин его сказал, лето доработает и все… – добавил Сергей, откинулся на спинку кресла и уставился на меня рассеянным стеклян-ным взглядом.