Манифик

Она прошла босиком на кухню и, открыв дверцу под раковиной, бросила пробирку в пустое мусорное ведро. Пластмассовый цилиндр с шуршанием мягко скатился на дно синего пакета для отходов.

Ей позвонил Семен и сказал, что Елена уже переведена в палату. Там ничего сверхъестественного не оказалось, как им доложили в первый раз. Ушиб средней тяжести, все функции сохранены, и через неделю ее уже выпишут. Пойдет снова под домашний арест, а пока у ее палаты наряд полиции на всякий случай.

– Боятся, что убежит? – спросила Дрозд.

Сама подумала, что жизнь любит повторяться. Но делает она это как-то криво. Хотя, наверное, ей виднее, как двигаться по кругу и не расставаться с новизной процесса.

– Нет, скорее опасаются повторной попытки убийства, – ответил ее помощник.

Дрозд слегка удивилась и сказала, что Исая уже нет, потому опасаться вряд ли чего стоит.

– Тут новый поворот, – почти весело ответил Семен. – Аврора исчезла. Словно растворилась. Экономисты ее тоже под браслет хотели дома посадить, но та пропала. Дематериализовалась. Собираются в розыск подавать, как водится: сначала в федеральный, а потом по линии Интерпола. Даже интересно, где они ее найдут, учитывая, что денежки со счетов тоже тю-тю.

Дрозд покивала головой, придерживая трубку у уха, но сама мало заинтересовалась последней информацией. Она свое дело сделала, а все остальное – забота другого управления. Ее не отпускали мысли о Елене, и она понимала почему. Она попросила Семена связаться с нарядом у двери в палату доктора и дать ей пять минут для нескольких вопросов. Возражения помощника о том, что время уже за полночь и такие ходы требуют согласования, ее не волновали. Через полчаса она говорила с Еленой.

– Вы знали все с самого начала? Я имею в виду, когда пришли на допрос, – спросила следователь.

Какое-то время в трубке стояла тишина. Дрозд даже подумала, что прервалась связь, и посмотрела на экран.

– Не сразу, – наконец услышала она ответ. – Только когда вы представились. И то я решила, что это совпадение.

– Тем более, если это совпадение, вы просто должны были рассказать все.

– Ну хорошо, а если нет? – медленно заговорила Елена. – Вы бы продолжили его ловить? Молчите? А я отвечу. У вас было два пути. Первый из них – это доложить вышестоящему начальству новую информацию о деле, и тогда бы вас отстранили от расследования, потому что вскрывшиеся подробности могли бы повлиять на его ход.

Дрозд открыла рот в попытке возразить, но Елена упредила все ее возможные доводы.

– И не думайте, что не отстранили бы и умолчали. Этот факт имел бы большой вес в случае судебного разбирательства, и адвокаты обязательно использовали бы его в суде. Второй ваш путь – ничего не докладывать, но тогда, зная, что нарушаете закон, вы бы находились под собственным давлением, и чем бы все закончилось, сложно себе представить. Я уверена, что ничем хорошим для вас. Внутри вас половина его хромосом, значит, как минимум наполовину вы с Исаем похожи.

Дрозд поджала губы, и ее глаза снова зачем-то заблестели.

– Я поняла. Спасибо, – прошептала Виталина.

– А Исая нужно было поймать. Иначе все закончилось бы гораздо хуже.

Дрозд поджала губы, сомневаясь, стоит ли задавать еще один вопрос.

– А как его звали по-настоящему? – наконец решилась она.

– Да как и вас, – услышала следователь в трубке. – Аркадий Дрозд. Отчество, правда, не помню. Он никогда не рассказывал об отце. Ни в больнице, ни впоследствии.

Дрозд кивнула и отключила соединение, прижав палец к красному кругу на экране.

Она достала из мусорного ведра пробирку и на следующий день отнесла ее в лабораторию. Решила, что даже девяносто девять и семьдесят пять сотых процента результата экспертизы для нее будут достаточным доказательством. Через десять дней получила результат на электронную почту. А еще через пять она получила пакет документов с голограммой и синей печатью.

Через месяц она отнесла этот пакет на свадьбу матери, прийти на которую пообещала, но после не собиралась. В ресторане было много гостей, профессуры и прочих нужных товарищей. Виталик за столом новобрачных сидел сгорбившийся, тихий и раскрасневшийся, а мама танцевала среди публики, все так же уверенная в своей звездной неотразимости.

Виталина ровным шагом подошла к ней, вытерпела поток жеманства и демонстративных поцелуев, а потом протянула ей конверт.

– Это мой тебе подарок, – сказала она и только теперь заметила, что на конверте была изображена молекула ДНК, похожая на две переплетавшиеся змеи из ее недавнего странного сна, в который она на секунду провалилась в лифте.

Мать прочитала надпись на конверте и машинально поправила волосы. Дрозд сейчас поняла, почему она видела мать всю жизнь с одной и той же прической. Она хорошо скрывала шрам.

– Скажи, а тогда на кухне ты действительно была одна? – вдруг спросила Виталина и сама растерялась от своего вопроса, который словно сначала проговорила, а только потом осознала в собственной голове.

Ее мать насупила брови и прищурилась, будто хотела закрыться от тяжелых воспоминаний.

– Главное, что он никого не убил, – процедила она сквозь зубы.