Манифест криптоанархиста

Затронув тему киберпреступности, нельзя не побеседовать о законодательном регулировании этого щекотливого вопроса. Тем более, законодательство сильно влияет и на любителей криптографии, не имеющих непосредственного отношения к киберподполью – достаточно вспомнить хотя бы ставший притчей во языцех «пакет Яровой», формально направленный на борьбу с терроризмом и экстремизмом, а фактически – на тотальную перлюстрацию частной переписки и слежку за гражданами. К этой же категории механизмов регулирования киберпространства можно отнести практику внесудебных блокировок сайтов «Роскомнадзором», являющуюся примером реализации механизмов сетевой цензуры.

Впрочем, подобные тенденции актуальны для всего мира в целом, а не только для каких-то отдельных государств. Вот что об этом пишет Дэвид Джонсон – специалист по юриспруденции в сфере компьютерных технологий, председатель Connsel Connect и один из директоров Института киберпространственного права (Cyberspace Law Institute) в своей статье «Надлежащая правовая процедура и кибернетическая юрисдикция».

Онлайновая коммуникация способствовала развитию нового вида всемирной торговли в сфере идей, информации и услуг. Поскольку для электронных сообщений не существует территориальных границ и большинство онлайновых транзакций осуществляется независимо от какого-то определенного местоположения, то основанное на географической привязке местное законодательство при попытке регулировать этот феномен столкнулось со многими сложностями. Пользователи и системные операторы сами пытаются регулировать конфликты и решать споры, при этом они создают прецеденты и устанавливают какие-то правила. Так создается новая форма закона – закон киберпространства, базирующийся на частных договорах, которые, в свою очередь, основываются на общепринятых нормах. Системные операторы обладают правом налагать санкции на пользователей, которые нарушают правила, а пользователи могут переходить от одного провайдера к другому.

Сможет ли киберправо стать настоящей надлежащей правовой процедурой? Другими словами, будет ли он уважать базовые принципы справедливости, как это происходит со всеми действующими правовыми доктринами? Эти доктрины направлены на то, чтобы обеспечить процедурную защиту от произвола со стороны государства, а также призваны охранять основные права на жизнь, свободу и собственность, которые не могут быть отняты, даже если за это выступает подавляющее большинство. Сейчас уже есть некоторые признаки того, что киберправо будет действовать в согласии с принципами справедливости и уважать права личности. Тем не менее цель киберправа – обеспечить защиту пользователя от произвола, прежде всего, со стороны провайдеров, а не государства.

Очевидно, что методы, при помощи которых эта цель будет достигнута, должны отличаться от тех, к которым прибегает укоренившаяся система государственного законодательства.

Необходима ли правовая процедура в киберпространстве?

На первый взгляд, онлайновая коммуникация не нуждается в создании специальных механизмов защиты для пользователей или ограничения полномочий и определения прерогатив системных операторов. Решение заключить договор о предоставлении доступа к коммерческим информационным услугам или к Интернету сугубо добровольное, в то время как ситуация с местным законодательством и властями совсем другая. Если оператор соглашается с правилами, которые кажутся несправедливыми, то пользователи, подключенные к этому оператору, могут проголосовать своими модемами и перейти в другую, более подходящую юрисдикцию.

Действительно, некоторые наиболее искушенные пользователи могут передавать сообщения без посредников, которым известно, кто эти пользователи, и которые могут вмешаться и навязать какие-то установленные правила.