Манифест, как стать интересной

И тогда Бри поняла. Он знал. Ну разумеется, знал. С самого утра все в школе только об этом и говорили. Грязные слухи бегут быстрее олимпийских спринтеров. Должно быть, ее позор стал общенациональным достоянием еще до того, как Бри вошла в ворота.

Бри откинула волосы, выбившиеся из конского хвоста. Она не могла поверить, что этот день способен стать еще хуже. Поэтому сосредоточилась на том, чтобы проживать одну секунду за раз. Нельзя плакать. Нельзя корчиться в истерике на полу.

– Логан… Я знаю, что ты знаешь.

– Знаю что? – И он перевернул еще страницу, как будто в самом деле читал.

Серьезно?! Он вел себя, как ребенок. Но Бри была слишком опустошена, чтобы злиться. Она не могла потерять еще и его. Это было немыслимо.

– Логан… Это случилось до нас. И ничего не значило. Это был эксперимент… Для той вещи, которую я сейчас пишу. И это было самое мерзкое, что со мной случалось. Я не знала… Не знала, что он нас снимает. А теперь это увидели все… – У Бри надломился голос. Она тонула, захлебывалась в ужасе ситуации, в которую попала.

Он поднял взгляд. Слава богу. Наконец-то зрительный контакт.

– Логан… – Она хотела сказать что-то еще, но голос ее предал. Горло сжала холодная немота.

– А знаешь, каково было мне? – почти прошипел он. – Узнать об этом вот так? От учеников, которые шептались на уроках все утро? Знаешь, как я себя почувствовал?

Бри охватило отчаяние.

– Прости, что не рассказала. Это ничего не значило. И было отвратительно, честно. Это случилось до того, как мы начали встречаться.

– Поверить не могу, что ты с ним спала, – продолжал Логан, будто ее не слыша. – С Хьюго! Самым популярным парнем в школе. И у тебя даже не хватило смелости мне рассказать… Рассчитывала, что в конце концов новости дойдут до печального неудачника и так, верно?

– Что? Печальный неудачник? Логан, я не понимаю, о чем ты говоришь. И почему так злишься.

Он встал с налитыми кровью глазами.

– Я снова почувствовал себя семнадцатилетним, Бри. И мне это не понравилось. Не нравилось тогда и не понравилось теперь.

– Как будто мне это нравится! – заорала Бри, больше не беспокоясь, что их могут услышать. – А мне-то каково? О моих чувствах ты не подумал?

– Не кричи на меня, Бри. Я твой учитель.

– Ты мне не учитель! Ты мой бойфренд.

Она впервые употребила это слово. Забавно, какую смелость мы обретаем, потеряв все. Впрочем, фраза явно оказалась некстати. Логан вздрогнул.

– Не глупи, Бри. Я тебе не бойфренд.

– Тогда кто? Кто мы друг другу? Ты говорил, что любишь меня… Что всегда любил. А теперь у меня случилась беда, и ты даже не хочешь помочь?

– Мы друг другу никто, – ответил Логан тихо.

Сердце Бри – бедное хрупкое сердце Бри – взорвалось, и ошметки углей и пепла обрушились в желудок.

– Ты же на самом деле не…

– Прости, Бри. Все это было ошибкой. Я больше не хочу тебя видеть.

На его лице не было ни единой эмоции. Ни боли в глазах. Ни скорбного изгиба губ. Бри стояла, оглушенная. Она скорее приняла бы ярость, чем безразличие.

– Поверить не могу, – ответила она, впервые со злостью. – Я не сделала ничего плохого.

– Бри, давай просто забудем.

– Нет. Я не забуду. Да, я занималась сексом… Большое дело. А как насчет твоей жены, Логан? Как насчет твоей гребаной жены? Ты с ней не спишь? Или для тебя это нормально? Тогда почему ненормально для меня?

– Бри, хватит.

– Нет, не хватит. Ты не можешь так со мной поступить. Не можешь встречаться со мной, говорить, что любишь, а потом выбросить, будто половую тряпку. Только не теперь, когда я в беде. Ты меня хоть любил? Любил на самом деле? – В голосе Бри прорезались истеричные ноты, но ей не было до этого никакого дела.

Вместо ответа Логан уставился в ковер, и Бри поняла, что его потеряла.

– Нет… нет, не любил. Я не понимал, что делаю.

Травма.

Травма, которая не исцелится со временем.

Которую нельзя раздробить на кусочки и прожить по одному, как пьют горькое лекарство.

Травма – это все или ничто. Разрушительное цунами. Торнадо немыслимого горя, которое разносит твою жизнь на осколки – за одну злосчастную секунду – и оставляет на пепелище с пониманием, что мир уже никогда не станет прежним.

Бри не думала, что бывает так больно. Ей словно сломали все ребра и выставили сердце на пронизывающий ветер. А затем – вслед за болью – пришел гнев. Гнев на школу, на свой дурацкий возраст, на Хьюго, на жизнь в целом, но больше всего на Логана.

– Ты подонок, – сказала Бри, сжимая кулаки.

Он не ответил, так что она схватила книгу у него со стола и швырнула в стену.

– Слышал?! Унылый жалкий подонок. Я могу всем рассказать, знаешь? Твоей жене. Директрисе. Всем. Могу разрушить твою жизнь одним словом. Рассказать всем, какой ты извращенец. Назови хоть одну причину, почему мне не стоит этого делать. Дай мне хоть одну причину, Логан… Пожалуйста…

Какая-то ее часть надеялась, что он, несмотря на все, ответит: «Потому что я тебя люблю и мне жаль».

Надежда. Идиотское слово. Давид слова против Голиафа травмы. Давид без пращи.

Но все, что она услышала в этой самой реальной из реальностей, в худший из своих худших дней:

– Тебе никто не поверит.