Манифест, как стать интересной

Как она позволила такому случиться? Как могла быть такой идиоткой? Теперь ее план ни за что не сработает. Кто станет терпеть в компании полоумного фрика, который полосует себя бритвой? Разумеется, Жасмин растреплет ее маленький постыдный секрет всем и каждому. Слухи дойдут до родителей, и тогда… Папа ни за что не поймет. И мама тоже. И что дальше?

У Бри сжалось горло.

– Не волнуйся. Все в порядке. Я понимаю… – Жасмин помедлила. – Я тоже так делала.

Бри не сразу нашлась с ответом.

– Ну да, конечно.

– Правда. – Жасмин резко пригнула голову, и ее медовые локоны рассыпались у Бри по коленям.

– Что… что ты делаешь?

– Видишь?

Бри нагнулась, чтобы рассмотреть получше, и у нее невольно отвисла челюсть.

– Мин… Я никогда не замечала. Что случилось?

Она осторожно коснулась пальцем лысого участка. Кожа в основании черепа была совершенно гладкой.

Жасмин выпрямилась, и копна кудрей снова рассыпалась по плечам. Голый участок спрятался, будто кролик в шляпу.

– Я же сказала. Я делала то же самое.

В ее голосе звучала лишь спокойная констатация факта. Возможно, впервые за все время их общения она показалась Бри мудрой.

– Но я такого не делала. То есть не выдирала волосы. Это совсем другое.

Жасмин одарила ее почти материнской улыбкой:

– Селф-харм – это необязательно порезы. Люди причиняют себе боль разными способами.

Селф-харм.

Она произнесла это так запросто – будто «посткроссинг» или «макаруни». Но для Бри, которая резала бедра уже три года, не говоря никому ни слова, и ежеминутно ненавидела себя за слабость, термин показался почти щегольским. Он звучал намного изящней, чем то, что она с собой делала.

– Я не знала, что это так называется, – пробормотала она.

– Ты кому-нибудь рассказывала?

Бри покачала головой. Если бы она могла плакать, то сейчас уже билась бы в истерике. Но вместо этого она лишь ожесточенней поскребла руку.

– Никто не поймет.

– Поймет что? Что иногда ты чувствуешь себя закипающим чайником, у которого уже сносит крышку, и единственный шанс не рехнуться – это немедленно выпустить пар? Или порой, когда ты на самом дне, тебе просто хочется почувствовать… Что-то? Испытать любое физическое ощущение? И боль оказывается из них самым мощным, самым притягательным. А иногда это способ сказать себе, что ты жива. Типа: «Смотрите, из меня течет кровь, а это значит, что я существую». Или: «Ого, у меня в руке огромный клок волос – значит, я точно здесь, я настоящая, я могу это доказать».

Стены комнаты Жасмин будто растворились, и Бри внезапно осознала себя где-то вовне. За пределами. Над этой ситуацией.

Одна из ее любимых цитат принадлежала перу Алана Бенетта. Это был фрагмент из пьесы «Любители истории». Учитель литературы, Гектор, так сказал о чтении:

В чтении книг нет момента более сладкого, чем встретить мысль, чувство или мировоззрение, которые ты до того считал присущими только тебе. Однако вот же доказательство, что их испытывал кто-то еще – человек, которого ты никогда не видел, возможно, даже давно умерший. Как будто к тебе протягивается невидимая рука и мягко пожимает твою.

Бри было хорошо знакомо это ощущение. Руки множества авторов метафорически протягивались со страниц и сжимали ее сердце, на секунду лишая дыхания. Она снова и снова перечитывала их прекрасные, удивительным образом созвучные строки, тихонько смеясь про себя. А потом переписывала их в блокнот, чтобы скрасить будущие дни, полные беспросветного одиночества.

Но Бри никогда не испытывала такого с настоящим, живым человеком. И уж точно не ожидала, что этим человеком окажется самая популярная девочка в школе. Которую Бри из принципа ненавидела. Но в ту минуту, когда она все еще сидела онемевшая и пунцовая от стыда, Жасмин метафорически и буквально сжала ее руку и озвучила вслух все, что Бри переживала, но никогда не могла выразить словами.

Наконец ее разум нашел дорогу обратно в комнату. Бри в смущении уставилась на Жасмин.

– Не понимаю. Ты, твоя жизнь… Все это кажется таким…

– Каким? Идеальным?

– Ну да.

– По большей части да. Но так стало только недавно. Во время кризиса папа потерял все деньги. Мы уже не верили, что он найдет другую работу. Задумывались о том, чтобы продать этот дом и перевести меня в государственную школу. В довершение всего меня бросил Хьюго… – Она осеклась.

– Я и подумать не могла. Ты всегда выглядишь такой… Уравновешенной.

– Это забавно, – ответила Жасмин, улыбаясь, – потому что в точности то же я могла бы сказать про тебя.