Манящая тайна

— Отдам, хотя мне это совсем не нравится. Что, если он начнет тебя преследовать?

— Если начнет, то так тому и быть. Уж лучше пусть меня преследует он, чем ты. Или… этот дом. — Мара вздохнула и негромко добавила: — Или же Темпл.

И тут ей вспомнилась та ужасная ночь — ее нож в груди Темпла и затерявшийся в толпе Кит, сбежавший…

Что ж, она положит этому конец. Освободит Темпла. Кит больше никогда его не побеспокоит.

А после сегодняшней ночи и она, Мара, — тоже.

Она снова вздохнула, пытаясь справиться с чувствами, охватывавшими ее всякий раз, стоило лишь подумать о нем.

— В общем, ты все поняла, да?

Лидия кивнула, опустила Лаванду на ступеньки и шагнула к Маре. Взяв ее за руки, сказала:

— Послушай, но ведь ты не обязана это делать. Мы и так сможем справиться.

Сдерживая слезы, Мара ответила:

— Нет, я сделаю то, что должна сделать. Ради тебя. Ради мальчиков.

И она снова вспомнила о том, что сегодня ночью сдержит свое обещание. Сдержит слово, которое дала Темплу. Да, сегодня все закончится.

Лидия не стала спорить.

— Красивое платье, — заметила она.

— Я себя чувствую в нем женщиной на продажу, — отозвалась Мара.

— Ничего подобного!

И Лидия была права. Да, вырез оказался низкий, но мадам Эбер как-то умудрилась выполнить требование Темпла, не заставив Мару выглядеть неприлично. Но та ни за что не хотела признавать, что платье просто ошеломительное.

— Ты в нем выглядишь принцессой, — добавила подруга.

— Ничего подобного! — воскликнула Мара, в свою очередь.

Лидия усмехнулась.

— Значит — герцогиней. — Мара поморщилась, но подруга продолжала болтать, снова взяв на руки топтавшуюся у ее ног Лаванду. — О, только представь себе: ты замужем за его отцом!

— Не хочу! — отрезала Мара.

— Да-да, ты — его мачеха!

Мара зажмурилась.

— Не говори такого!

— Представь себе эту жизнь — жизнь, заполненную непристойными мыслями о собственном пасынке.

— Помолчи, Лидия! — закричала Мара, в глубине души благодарная подруге за то, что отвлекала от ненужных мыслей.

— Вздор, — заявила Лидия. — Почему непристойными? Ведь он старше тебя.

— Но это не значит…

— Еще как значит! Ты только посмотри на него. Он же огромный!.. И красивый, как грех. Ты можешь откровенно сказать мне, что тебя ни разу не посещали непристойные мысли?

— Не посещали.

— Не лги!

Конечно, она лгала. И она не только непристойно думала о нем — даже вела себя с ним непристойно. Даже хуже того. Она любила его.

Ох, до чего же неудачный поворот событий.

И тут появился предмет ее грез, избавивший Мару от дальнейших расспросов подруги.

Сердце ее подскочило к горлу, когда она увидела его в превосходно сшитых черных брюках, в жилете и в сюртуке. И с рукой на перевязи — тоже черной. Святые небеса!.. До чего же у него широченные плечи! Черный цвет нарушался лишь строгой белизной рубашки и галстука, накрахмаленного и повязанного так, словно этим занимался самый лучший камердинер Лондона.

Мара не представляла рядом с ним камердинера. Темпл не из тех, кому требовалась чья-то помощь. Не говоря уж о таком пустяке, как безупречно повязанный галстук. А галстук его и впрямь был повязан безукоризненно.

— О, ваша светлость… — Лидия широко улыбнулась. — А мы как раз говорили о вас.

Он слегка склонил голову.

— Вот как? И что же вы обо мне говорили? — Темпл низко склонился над рукой Лидии, не заметив, как лукаво блестели ее глаза.

Мара же гневно сверкала на подругу взглядом и мечтала только об одном — чтобы та не произнесла больше ни слова.

— Мы говорили о том, что судьба — искусный кукловод, — ответила Лидия.

Темпл погладил пушистую мордочку Лаванды, и свинка — бессовестная предательница! — восторженно хрюкнула.

Посмотрев на Мару, герцог заметил:

— Что ж, судьба и в самом деле искусный кукловод. — Он окинул ее взглядом, от которого Мару бросило сначала в жар, потом в холод.

Она нервно сжала у шеи горностаевую оторочку, чувствуя себя так, будто он видел сквозь ткань. Рука, сжимавшая мех, привлекла его внимание. Он какое-то время рассматривал ее, потом спросил:

— Вы готовы?

— Как будто это вообще возможно, — негромко отозвалась Мара, но герцог уже шел к двери. Ему наверняка не терпелось погубить ее. Наверняка он устал от нее. Наверняка устал от той жизни, которую ему пришлось вести из-за нее.

Мара шла следом за ним, четко осознавая, что вскоре все для нее изменится. Она больше не сможет убегать от прошлого. Придется признаться во всем, и тогда она потеряет то, ради чего столько трудилась. Потеряет из-за него.

Тут Лидия остановила ее, крепко обняла и прошептала на ухо:

— Не теряй мужества!

Сглотнув комок в горле, Мара молча кивнула, взяла на руки Лаванду, погладила ее и чмокнула в макушку. А затем передала новой хозяйке «Дома Макинтайр».

Уже в карете, оглядываясь на герцога, она старалась не замечать, как вздымалась и опускалась его широкая грудь под белоснежной рубашкой и мягким шерстяным сюртуком. И старалась не замечать его запаха — запаха гвоздики и чабреца.

Мара старалась вообще не замечать его до тех пор, пока он не наклонился к ней в темноте кареты и мрачным голосом не произнес:

— У меня есть для вас подарок.