Манящая тайна

Мара никогда не испытывала ничего подобного. Даже в ту давнюю ночь, когда властвовала над ним, когда они лежали в ее постели и целовались. При этом он что-то шептал ей на ухо и давал обещания, которые и не собирался сдерживать.

И тогда же она отняла у него его беспечную жизнь.

Нельзя больше скрываться от него. Нельзя больше лгать. Она найдет другой способ спасти приют и мальчиков. Должен быть такой способ. Способ, при котором не потребуется больше рассчитывать только на этого мужчину.

Мара перехватила его непроницаемый взгляд, и ее охватила печаль. Если бы она могла слышать его мысли! Если бы могла рассказать ему все. Если бы могла полностью обнажить перед ним душу.

Если бы их будущее уже не было предрешено.

— Я обещала, что расскажу тебе…

Темпл покачал головой:

— Нет, не сейчас. Не из-за этого. Не надо все портить. Ведь это первый раз, когда все было настоящим…

Он не договорил, но сказанное им казалось обещанием, которое Мара принять не могла, хотя очень хотелось.

— Мы с тобой никогда… — Она отстранилась от него и заставила себя добавить: — Мне не следовало это делать, так что не было ничего… настоящего.

Он посмотрел ей в глаза.

— Значит, это была еще одна твоя ложь?

Она кивнула. Ей очень хотелось рассказать ему все. Рассказать, что в ту ночь, много лет назад, когда она сделала то, о чем сожалела больше всего на свете, она делала еще и другое — то, о чем нисколько не сожалела.

Он заставил ее искренне улыбаться и смеяться. Он помог ей почувствовать себя красивой. В первый раз в ее жизни. Единственный раз в ее жизни.

Мара уже открыла рот, чтобы сказать ему об этом, но он вдруг выпалил:

— Даниел!

Она растерялась:

— Даниел?.. Ты о чем?

— Он не мой?

Ее охватил ужас, едва она поняла смысл вопроса. Мара помотала головой:

— Я не понимаю, почему…

— Ты сказала, что он жил с тобой всегда, не так ли?

Даниел с темными волосами и голубыми глазами. К тому же в том самом возрасте, как если бы они сделали это. То есть зашли дальше, чем сейчас.

На короткий миг Мара позволила себе увидеть эту картинку — сильный и красивый Темпл, принадлежащий ей. А их сын — такой же темноволосый, как и он. И они с Темплом — муж и жена.

Но эта картинка не имела никакого отношения к реальности.

Мара покачала головой. Посмотрев ему в глаза, она увидела в них сожаление и печаль.

Она опять его ранила, даже не пытаясь это сделать. Мара снова покачала головой. Глаза ее наполнились слезами.

— Всегда — значит с тех пор, как я основала приют. Он не… — Она замолчала. Ах, если бы правда была другой!

Темпл засмеялся, но в его смехе не было радости.

— Разумеется, нет. Разумеется, мы не делали этого.

Он встал одним плавным движением и перешел на противоположную сторону ринга. Причем сделал все это необычайно грациозно даже с рукой на перевязи. С раной, которая убила бы менее крепкого человека.

Повернувшись спиной к Маре, герцог запустил руку в волосы.

— Всего раз я хотел услышать от тебя правду. — Темпл оглянулся. — Всего раз хотел поверить, что ты не такая, какой кажешься. Что ты не просто женщина, жаждущая крови и денег. — Он засмеялся и снова отвернулся. — И ты сказала мне правду.

Нужно рассказать. Рассказать все до конца. Нужно упасть к его ногам и дать ему возможность простить ее. Поверить ей. Поверить в нее. Может быть, тогда они смогут начать все сначала. Может быть, тогда это странное и восхитительное нечто, происходящее между ними, сможет расцвести.

Боже милостивый, она хотела этого сильнее, чем воздуха!

— Я не жаждала крови, — сказала Мара, вставая на ноги и прикрывая платьем наготу. — И денег — тоже. — Она сделала шаг в его сторону. — Пожалуйста, позволь мне объяснить…

— Нет. — Повернувшись к ней, он рубанул рукой воздух.

Мара остановилась.

— Нет, — повторил он. — Я устал… от всего этого. От твоего вранья. От твоих игр. Устал от желания поверить в них. Все, хватит!

Мара вздохнула, понимая, что заслужила это. Понимая, что ее жизнь целых двенадцать лет к этому шла. К минуте, когда расскажет герцогу правду и должна будет выдержать последствия.

Но ей никогда не приходило в голову, что будет ужасно больно, когда она его потеряет. Не приходило в голову, что он станет ей небезразличен.

Небезразличен.

Какое глупое и холодное слово, совершенно не выражающее то, что сейчас чувствовала.

А он между тем продолжал:

— Мне плевать, какие еще сказки ты мне расскажешь. Я сыт по горло! Во сколько мне обойдется этот день?

О Боже! Вот это удар… Неужели он думает, что она потребует плату за… Но ведь именно такое соглашение они заключили, не так ли?

Мара отрицательно покачала головой.

— О, теперь ты выше нашего соглашения? — Он язвительно улыбнулся.

Ей больше не требуется их соглашение. Она ничего этого не хочет. Хочет только его.

И внезапно, как резкий удар, пришло понимание.

Она его любит!

Но он-то никогда не поверит ей.

И все-таки Мара попыталась.

— Уильям, прошу тебя… Если бы ты только…

— Не смей! — выкрикнул он ледяным голосом. И Мара тотчас поняла: сейчас перед ней Темпл — величайший боец из всех, которых когда-либо знал Лондон. — Не смей больше называть меня так. Никогда. У тебя нет на это права.