Манящая тайна

Чейз улыбнулся, смахнул с брюк кусочек корпии, затем положил на стол, рядом со стопкой документов, еще один лист бумаги — список вызовов на завтрашний и послезавтрашний вечера. Никогда не заканчивающийся список неудачников, желающих подраться за свое состояние.

Темпл негромко вздохнул. Ему не хотелось думать о следующем бое. Думалось только о горячей воде и мягкой постели. Он дернул шнур звонка, требуя наполнить ванну. Затем взглянул на бумагу, лежавшую достаточно близко, чтобы увидеть с полдюжины имен, но слишком далеко, чтобы прочитать их.

— Лоув снова тебя вызывает, — сказал Чейз.

Что ж, этого следовало ожидать — Кристофер Лоув уже двенадцать раз бросал ему вызов.

— Нет. — Темпл покачал головой. Тот же ответ он давал предыдущие одиннадцать раз. — И тебе не следовало бы приносить это сюда.

— Почему? Разве мальчику нельзя дать такой же шанс, что и всем прочим?

Темпл посмотрел другу прямо в глаза:

— Ты кровожадный ублюдок.

Чейз рассмеялся:

— К великому сожалению моих родственников, я не ублюдок, а вполне законнорожденный.

— Но кровожадный.

— Просто люблю жаркие бои. — Чейз пожал плечами. — Ведь Лоув потерял тысячи.

— Да мне плевать, даже если он потерял драгоценности из королевской казны. Я с ним драться не буду.

— Темпл…

— Нет, послушай меня. Так вот, когда мы договаривались и когда я согласился присоединиться к «Ангелу», мы решили, что бои — мое личное дело. Ведь так?

Чейз медлил с ответом, а Темпл повторил:

— Ведь так?

— Да.

— И я решил, что не буду драться с Лоувом. — Темпл помолчал и добавил: — Он ведь даже не член клуба.

— Зато он член «Рыцаря». Теперь им предоставляются те же права, что и любому члену «Ангела».

— Да будь оно все проклято, — проворчал Темпл. — Если бы не Кросс и его идиотские решения…

— У него были на то причины, — перебил Чейз.

— Да избавит нас Господь от влюбленных мужчин!

— Вот-вот, — закивал Чейз. — Тем не менее у нас появился еще один игорный ад, а Лоув ему задолжал. И он имеет право на матч, если просит об этом.

— Каким образом этот мальчишка проиграл тысячи? — осведомился Темпл, с отвращением слыша в своем голосе досаду. — Ведь все, к чему прикасался его отец, превращалось в золото!

«Именно поэтому сестра Лоува казалась такой привлекательной невестой».

Омерзительная мысль! А также воспоминания, явившиеся вместе с ней.

Чейз пожал плечами.

— Удача отворачивается быстро. — Это и была та истина, на которой все они наживались.

Темпл выругался и заявил:

— Я не буду с ним драться. Избавьтесь от него.

Глядя ему в глаза, Чейз тихо сказал:

— Нет никаких доказательств, что ты ее убил.

— И нет никаких доказательств, что я этого не сделал, — с невозмутимым видом ответил Темпл.

— Могу держать пари на все, что у меня есть, — ты этого не делал.

— Но ты же не знаешь правды… — Темпл и сам ее не знал.

— Зато я знаю тебя, — сказал Чейз.

Нет, никто его не знал по-настоящему.

— Я уже говорил, что не буду с ним драться. И я не желаю говорить об этом снова и снова. А если хочешь, чтобы мальчишка подрался, — дерись с ним сам.

Он ждал возражений Чейза, но не дождался.

— Что ж, Лондону это понравится. — Основатель «Ангела» встал, взял со стола список следующих матчей и стопку бумаг, лежавшую там еще до боя. — Отнести это для записи в бухгалтерские книги?

Темпл покачал головой:

— Нет, я сам этим займусь.

Чейз поморщился и пробормотал:

— Зачем тебе вообще понадобились эти документы?

Темпл взял у друга бумаги, где четким почерком были перечислены долги Монтлейка. Сотня фунтов здесь, тысяча там, дюжина акров земли. И еще сто акров, также дом, лошади, карета…

Пожав плечами, Темпл проговорил:

— Он ведь мог победить.

Чейз приподнял светлые брови.

— Мог?

— Да, мог, но не победил. — Темпл положил отчет на обшарпанный дубовый стол. — На эти бои они ставят все. Даже я не могу не признать значительность их потерь.

— И все-таки ты побеждаешь.

Да, конечно. Но он хорошо понимал тех, кто потерял все. Понимал, каково это, когда жизнь переворачивается в одно мгновение только из-за того, что ты сделал неверный выбор. Переворачивается из-за поступка, который не следовало совершать.

Хотя, конечно, имелись различия. Люди, выходившие на ринг, помнили, как делали свой выбор. А он, Темпл, не помнил. Впрочем, это не имело никакого значения.

Тут над дверью зазвенел колокольчик, возвещавший, что ванну наполнили, и это вернуло его в настоящее.

— В любом случае они заслуживают своих проигрышей, — заявил Темпл.

Чейз захохотал, и в этой тихой комнате его смех показался особенно громким.

— Ты так уверен в себе? Но может случиться, что в один прекрасный день ты не победишь с такой легкостью.

Темпл потянулся за полотенцем и обмотал тонкий турецкий хлопок вокруг шеи.

— Зловещие предсказания, — пробормотал он, направившись в ванную комнату. — Да-да, зловещие… и чудесные.