Маньяк по вызову

Потом спустилась вниз, с удивлением обнаружив, что мой бывший любовник никуда не ушел, а терпеливо ждал моего возвращения. Чтобы, как выяснилось позже, дать мне несколько «дружеских советов».

Совет номер один звучал так:

— Почему бы тебе не вернуться в Москву?

Я ничего не ответила, только брезгливо поморщилась.

— Здесь становится довольно опасно, — прибавил он.

— С чего бы такая трогательная забота? — фыркнула я.

— Все еще злишься? у — Напротив, я в восторге!

Тогда он поднялся со стула и направился к двери, бросив на прощание:.

— По крайней мере, будь осторожнее и… не очень-то доверяй творческим личностям.

Как это понимать, интересно? Как предупреждение?

Глава 21

— Ну что, может, нам и правда в Москву смотаться? — Это были первые слова, которые произнесла Нинон, открыв глаза и более-менее проморгавшись. Ресницы ее были все еще мокрыми от слез.

— Сама решай, — дипломатично ответствовала я, хотя мне до смерти хотелось поскорее унести ноги из этой распроклятой Дроздовки, в которой что ни ночь кого-нибудь убивают.

— Все, все! — Нинон вскочила с кровати и забегала по комнате, да так резво, что у меня в глазах зарябило. — Собираем манатки и отчаливаем на ближайшей электричке, пока нам здесь глотки не перерезали!

— Почему глотки? — поинтересовалась я, наблюдая за ее порывистыми передвижениями. — Остроглазову и ту, неизвестную, кажется, задушили…

— Да какая разница! — Нинон вытряхнула из стенного шкафа почти все содержимое и теперь, судорожно разгребая завалы, выбирала, что захватить с собой, устремляясь в паническое бегство. — Придушит, разрежет на куски, изжарит на сковородке… Уж лучше я буду жить с Генкой и с его новой одалиской или… или на вокзале… — Нинон страдальчески поморщилась.

— Ну зачем же сразу на вокзал? Пока все утрясется, можешь пожить у меня, — неуверенно предложила я и мысленно поежилась, представив, как к этому отнесутся мои соседки — старые коммунальные волчицы. — Конечно, у меня не пятизвездочный отель, но…

— Ты что несешь? — возразила Нинон. — Что мы там будем делать вдвоем в твоей комнатушке, пятки друг другу оттаптывать? Нет уж, раз такое дело, то я найду, где голову преклонить, только… — Она в бессилии опустилась на кровать. — Что будет с домом? От этого маньяка можно ожидать чего угодно, возьмет и запустит красного петуха. С чем я тогда останусь?

Я молчала, предоставив Нинон возможность самостоятельно принять решение, а она все еще пребывала в смятении.

— Да, дом, конечно, жалко, — рассуждала она, набивая вещами снятый с антресолей чемодан, — но, с другой стороны, жизнь дороже.

— Вот именно, — поддакнула я, довольная тем, что обстоятельства складываются в пользу наиболее благоприятного для меня сценария. Уехать, уехать, скорее убраться из этого страшного места…

— Тук-тук! — сказал кто-то внизу. — Милые барышни, вы дома?

— Это еще кто? — Нинон хлюпнула носом. — Опять следователь, что ли?

— Понятия не имею. Надеюсь, во всяком случае, что это еще не маньяк. — Я вышла на лестницу и, перегнувшись через перила, посмотрела вниз.

А там стоял поэт-песенник. Увидев меня, Широкорядов приветственно помахал рукой, словно я сходила по трапу самолета, а он меня встречал, и объяснил причину своего визита:

— Решил узнать, как ваши дела…

— Отлично, — буркнула я, — как раз вещички упаковываем…

— Решили, значит, в Москву перебраться, — усмехнулся Широкорядов. Надо же, какой догадливый! Будто у нас был выбор!

— А что делать, что делать? — задышала мне в спину Нинон, которая тоже вышла на лестницу. — Страшно все-таки.

— Да уж, фабула почти как у Агаты Кристи, — согласился поэт-песенник, — действующие лица выбывают один за другим…

— В том-то все и дело, — судорожно всхлипнула Нинон. — Ну скажите, зачем понадобилось убивать Сеню? Ведь безобидный же был парень!

— Вижу, вы уже обо всем знаете. Ну, конечно, следователь у вас ведь тоже наверняка побывал. Что до Сени, то он действительно был неплохой парень, проворный такой, услужливый, — кивнул Широкорядов. — Правда, в его безобидности я не очень-то уверен. Все-таки он был каким-никаким, а коммерсантом, а коммерция в условиях нашего дикого рынка — дело рискованное. Конкуренты там всякие, «крыши» и прочее…

— Что вы хотите этим сказать? — въедливо осведомилась я, почти как мой бывший возлюбленный, он же следователь по особо важным делам.

Поэт-песенник преспокойненько опустился на уютный диванчик, на котором я вчера приходила в себя после переживаний, связанных с железнодорожной аварией, и закинул ногу на ногу.

— Этим я хочу сказать, что ни одной минуты не верю в маньяка-убийцу.

— Как это? — опешила Нинон. — Что же тогда, все эти преступления нам приснились, что ли?