Маньяк по субботам

Шлагбаум стоял около ограды принадлежащего метро садика и величественно наблюдал, как пожилая женщина пыталась угостить его блеснувшей в свете фонаря серебряной рыбкой. С большим достоинством кот подошел ближе, понюхал подарок и принялся за поздний ужин. Женщина пошла дальше. Навстречу ей по пустынной лужайке двигался подросток со здоровенным псом-боксером. Тут меня охватил ужас. Парень дал собаке сигнал, и собака бросилась к женщине, стала басовито лаять, рваться на поводке, пытаясь укусить. Парень делал вид, что старается удержать собаку, но не в силах этого сделать, лицо его исказила болезненная, сладкая ухмылка. Отступая, женщина отбивалась продовольственной сумкой, кричала, звала на помощь. Но лужайка перед домами была пуста, а мелькнувшие на краю двое молодых ребят поспешно скрылись от греха подальше.

Лифт оказался занят. Негодуя и проклиная недоросля с нарушенной психикой, я побежал вниз, на каждом пролете бросая взгляд в окно. Когда добежал до третьего этажа, увидел вот что: отбиваясь сумкой, женщина отступила за кота. Шлагбаум не желал вмешиваться в драку, но и со своего места не уходил. Стоял, выгнув спину, взъерошив шерсть и подняв хвост, как флаг. Молодой человек, привыкший к безнаказанности, приказал псу заодно пугнуть и кота, подкормленного женщиной. Поводок был ослаблен, и пес с рыком кинулся на кота. Его пасть со страшными зубами была раскрыта, и мне показалось, что коту конец.

Но Шлагбаум не отступил ни на сантиметр. Растопыренной пятерней нанес мгновенный удар в нежный собачий нос. Боксер сел от неожиданности и боли. И в полсекунды получил еще серию мощных ударов острыми когтями по носу. Пес взвыл перепуганно и тонко, рванул и понесся прочь. Повалил хозяина, вырвал из руки поводок и поскакал по кругу от кота. Кот не отставал ни на шаг, мчался рядом и на бегу бил по морде, целя в глаз. Потрясенная собака с воплями умчалась прочь, растерянный подросток побежал следом.

Когда я выскочил на улицу, кота уже не было. Он исчез с остатками рыбы, то ли собираясь поужинать в более спокойной обстановке, то ли намеревался кого-то угостить.

Бедная, растрепанная женщина, размахивая руками и ругаясь, шла по улице. Подлого подростка с его псом не было видно нигде. Мой смелый кот не желал принимать поздравления. Я подумал, что когда поселю Шлагбаума у нас в доме, то всегда на ужин буду давать ему свежую рыбку.

Поздно вечером я делал приборку в кабинете. Это тоже входит в одну из моих многочисленных обязанностей. Шуваловский кот сидел на столе, щуря зеленые глаза, наблюдал за моими руками. За эти дни он ничуть не изменился. Не ластился ко мне, но и не дичился. Жил сам по себе. Каждый день спускался в подвал, ловил мышку, приносил и клал у дверей кухни. Он терпел нас возле себя, был невозмутим и непостигаем, как сама природа.

На ночь кот пошел ко мне и, многозначительно посмотрев в глаза долгим немигающим взглядом, улегся на кровать. Так мы и уснули вдвоем. Проснулся я от звона колокола. Удивился, кто это мог прийти в такую рань? Спустился вниз, открыл. На крыльце сидела… соседская уличная кошка!

Из камбуза появился наш Етисей и вдруг заговорил человеческим голосом:

— Здравствуй, Психея Хохлова!

Провел гостью в кают-компанию.

— Вы как раз к завтраку.

Кошка-гостья запрыгнула на стул.

— Хорошая погода, не правда ли, Елисей?

Я поставил на стол посуду. Кот извлек из-под буфета брюки бондаря, располосовал когтями и положил куски на тарелки.

— Они обильно политы валерьянкой. Редкое угощение.

Я стоял рядом и думал: может, у меня «поехала крыша?» — и с этим ощущением проснулся. Лунный свет заливал комнату, кот Елисей, растянувшись во всю длину, лежал в ногах. Поднял голову, спросил:

— Мр-р-н-нау?.. Мр-р-н-нау?..

Что могло означать увиденное? Поразмыслив, я решил, что это — мой первый профессиональный сон. Значит, я успешно вживаюсь в профессию сыщика. Придя к такому выводу, перевернулся на другой бок и тут же снова заснул.

Утром в среду Грай выглядел свежим, отдохнувшим. Помогая ему надеть рубашку, я спросил:

— Как станем продолжать расследование?

— Не знаю.

— Решили и от меня держать все в тайне? Тогда вам одному придется соперничать с уголовным розыском, милиция вас обставит, и гонорара нам не видать.

— Не трепись, — буркнул Грай.

— С, вы начинаете восстанавливать спортивную форму. Теперь, жулик, держись!

Грай осторожно положил руку на перевязь.

— Все же детектив без правой руки, — вздохнул я, — как без рук.

После завтрака звякнул колокол у двери. Я открыл дверь — на пороге стояли начальник уголовного розыска Автовского отделения милиции капитан Головатый и сержант Петренко. Я принял у них пальто и провел в кабинет. Головатый удобно расположился посередине дивана на обозначенном валиками месте. У них с Граем были сложные отношения, каждую встречу все зависело от того, союзниками или соперниками они оказывались в расследуемом деле. Оба гордые, независимые, они с трудом ладили друг с другом.