Маньяк

В детском саду царила необычная атмосфера. Взвинченность и напряжение взрослых малыши ощущали каждую минуту. У персонала садика были большие проблемы. Рекордный прыжок цен и куда менее заметный — зарплаты заставили искать дополнительные источники дохода. Доходило до смешного. Например, пятеро сотрудниц, словно позабыв, что участвующий в лотерее просто платит еще один налог, каждую зарплату вскладчину приобретали несколько лотерейных билетов. В этот раз — аванс, денег поменьше, — были куплены всего три. Предполагаемый выигрыш договорились разделить поровну.

Наивные люди! Но и в тайном механизме судьбы иной раз происходят какие-то сбои. На один из билетов выпал выигрыш — и какой! Издалека, из каких-то неведомых глубин всплыла сияющая новенькая «волга».

Однако тут вышла заминка. Держательница билетов, среди которых находился и тот единственный, неслыханно счастливый, объявляться на работе не спешила. В ее семье случилась беда. Остальные члены «пятерки» вынуждены были пока довольствоваться прикидками рыночной стоимости автомобиля да болтовней в курилке.

— И чего она тянет? Знает ведь — номера переписаны. — Худощавая, но привлекательная даже в своих прямоугольных «ученых» очках Алия Этибаровна возмущалась со всем пылом, позволительным интеллигентной особе. — Вот так всегда, до первого испытания. Мы-то, дуры, — сбрасывались, последние отдавали. Чуяло сердце — не по себе мне было на этих похоронах. Еще подумала — и чего так расчувствовалась? Если б сама за гробом не шла подумала бы, что и похороны эти…

Алия Этибаровна работала инженером в соседнем ЖЭКе, но водила дружбу с нянечками и воспитательницами и, разумеется, принимала участие в невинных лотерейных авантюрах.

— Ну ты даешь, Алия! — выдохнула дым бухгалтер, дама в белом халате. И хотя сигарету она «стрельнула» у Алии Этибаровны, не преминула уколоть подругу: — Ну как ты можешь? Это какое-то кощунство просто, — она томно закатила глаза, но, вспомнив, о какой сумме речь, прекратила ломать комедию. — Нет, не могла она липовые похороны устроить. Ты, Алиша, за кого ее держишь? Болел ее Юрка — это точно. Ты же не думаешь, что она его сама?

— Да, «волга» сейчас под миллион тянет. Хоть и «деревянных», но пока и они чего-то стоят. На что не пойдешь за миллион!

— Да любая! И не дай Бог, Алиша, у тебя бы билет оказался. Только б мы его и видели. Я же помню, как ты за двадцатку к зарплате готова была глотку перегрызть.

— Ладно, девочки. Как бы там ни было, а этой Аньке наши денежки я заграбастать не позволю.

— На тебя, Алиша, вся надежда. Наш договор — пустой звук, никакой законной силы не имеет. Пошлет нас Анька подальше — вот и весь дележ. Я у юриста узнавала.

— Могла бы и меня спросить. Я б не хуже растолковала. Ладно, Светка, что мы в самом деле по курилкам треплемся, будто сами чужие деньги зажилить хотим. Едем к Аньке. Нечего больше тянуть. Скорбь скорбью, а денежки за «волгу» сами по себе.

— Может, подождем, Алиша? Она ведь и так через два дня на работу выйдет… — неуверенно промямлила пухлая коротышка.

Алия Этибаровна уничтожающе рассмеялась:

— Ты бы на себя посмотрела! У тебя на лице написано: «двести тысяч, мои двести тысяч!» — и больше ничегошеньки. Так что давай не будем. Деньги я у нее добуду, — подмигнула, расплылась в улыбке. — Только бесплатно я крутиться не стану. Кончились эти времена. Придется чуть-чуть увеличить мою долю — за труды. И я, кажется, уже знаю, за чей счет.

— За мой?

— Чуть-чуть, чисто символически. Остальные все согласны. Билет возьму у вас на глазах, не бойсь. А вот насчет Анькиной доли придется подумать. Надуть она таки вас пыталась, так что следует ее наказать. Если все хорошо пройдет, с тебя и копейки не возьму. Может, еще и поделюсь. Ты меня знаешь.

Именно поэтому и вздохнула Светлана Ильинична, подумав, что выигрышному билету безопасней было бы оставаться у Анны Карповны, чем в смуглых, сильных, с кровавым лаком на ухоженных ногтях ручках Алии Этибаровны. Оттуда вырвать деньги будет потруднее, а уж большие — и подавно. Но отступать было поздно. Энергия Алии Этибаровны сметала все преграды на пути к добыче, и, понадеявшись на то, что в присутствии подруг удастся контролировать события, Светлана Ильинична отдалась на волю течения.

И события не замедлили последовать. Через час квартира Анны Карповны являла собой полотно, которое можно было бы назвать «После обыска». А так как милиция к операции не привлекалась, то ее сотрудницы, не чуждые известной терминологии, поправили бы: «После разгона».