Маневры 3

— Обрати внимание как блестят на солнце штыки лопаток, явно не первый год на службе...

Прошло не более пяти минут, как артиллеристы быстро и умело замаскировали дерном, травой и ветками отрытый только что окоп, и немедленно, даже не глотнув воды из фляг приступили к рытью и оборудованиюзапасной позиции.

— Вот это да! — Мысленно хмыкнул я, — Подготовочка!

Вдруг на грани слышимости я уловил какой-то неясный шум, который шел с запада. — Бл...ть, опять летят немцы! Выйдя из-за БТРа, поднял голову, но знойное небо было чистым. Взял бинокль, чтобы определить, сколько их, куда летят — ничего. Тем временем гул нескольких моторов стал явно громче. Прошло не более минуты и все мы услышали лязг гусениц и скрежет металла.

— Танки на исходные выходят? — с дрожью в голосе спросил кто-то из моих солдат.

— Пусть выходят, а мы быстро сматываемся под берег! Быстро всем на броню, заводи!

И только после первых разрывов, которые легли недалеко от старых и уже оставленных позиций взвода сержанта Нефедова, бойцы зашевелились по настоящему. Водитель БТРа с места рванул так, что чуть не потеряли одного солдата. Вовремя среагировавшие соседи поймали его уже в полете.

Мы спрятавшись под берегом, лежа на краю откоса наблюдал как на старых позициях артиллеристов бушует огневой шквал. Густые разрывы снарядов и мин перепахивали землю.

Рядом лежащий сержант толкнул меня в плечо и громко крикнул: — Глядите!

В этом грохоте было абсолютно не слышно звук танковых моторов, поэтому танки показались из-за леса крайне неожиданно.В бинокль мне было отлично видно как из-за складки местности выползали приземистые коробки с крестами на башнях и бортах.

— Раз... два... три... пять... — вслух считал, рядом лежащий солдат.

Они неторопливо разворачивались в линию и медленно, точно на ощупь, двигались вперед, стреляя на ходу или с коротких остановок, непрерывно посылая снаряд за снарядом. Наши молчали, видимо считая, что еще рано и не желая выдавать свои позиции преждевременным огнем. Неожиданно, слева из незаметной балочки выскочили три мотоцикла с колясками, неслись они на высокой скорости. Проскочив небольшой перекресток грунтовых дорог, начали вести бешеный огонь из пулеметов.

Держа в руках бинокль, сказал, видя что сержант сильно нервничает: — На испуг берут, думают нервы у артиллеристов не выдержат, начнут стрелять и выдадут себя...

Они были метрах в трехстах от нас и примерно в четырехстах от новых позиций артиллеристов, и когда немного не доехали до огневых, ударил слаженный винтовочный залп. Еще несколько секунд мотоциклы катились, но уже было видно, что они все неуправляемы. Кувыркаясь, все вместе, солдаты, мотоциклы, оружие разлеталось в разные стороны, поднимая большое облако пыли, а чуть позже и дыма.

— А-а-а ссу...ки! — закричал в восторге сержант.

Пока мы наблюдали за мотоциклистами, на поле появилась немецкая пехота. Она уже рассыпалась в цепь позади танков и бодро бежала стреляя на ходу. Воодушевленный, как артиллеристы разобрались с мотоциклистами, сержант горячо заговорил: — Тащ прапорщик, а давайте выгоним наш БТР и тоже вдарим по пехоте!

— Успеем дорогой! Все равно раньше танков, пехота не подойдет...

— Как бы не прозевать... — проговорил он, сверкая щенячим восторгом в глазах.

Немецкая цепь своим левым краем тем временем поравнялась с островком кустов, в которых окопались пулеметчики с трофейным MG. Но тот пока молчал.

— С чего бы вдруг? — негромко произнес я, прикусывая трвинку, — вроде немцы по ним не стреляли...

Пока по атакующей пехоте вели огонь только стрелки — то залпами, то вразнобой. И вдруг немцы, которые были ближе к пулеметчикам заспотыкались, будто налетая на невидимую преграду. Одни из них падали плашмя, со всего маху зарываясь лицами в землю, другие отскакивали как сбитые кегли вбок, третьи оседали вниз тяжелыми мешками на уже опаленную порохом траву. Это начал вести с фланга огонь расчет трофейного пулемета.

Немцы отреагировали быстро. Но все равно около трети цепи полегло под кинжальным огнем. Пока остальные пехотинцы во все лопатки бежали до ближайшего укрытия, под спасительную защиту крутого берега, над пулеметной позицией уже пронеслись трассирующие очереди и сигнальные ракеты целеуказания для артиллерийских наводчиков. Стало понятно, что немцы засекли пулемет и оставаться там смертельно опасно.

— Прекратить огонь... Хлопцы назад!... Быстрей!... — шептал я, желая изо всех сил, чтобы парни остались в живых.

В бинокль было видно, что пулеметчики едва успели по ложбинке унести ноги, как редкий кустарник, где была их позиция, взяли в вилку. Черно-серые султаны фугасных разрывов накрыли их пулеметную позицию. Кустарник словно брызнул зелено-бурой метелью.

Оглянувшись на сержанта, увидел как он рукавом измазанной глиной гимнастерки вытирает потное лицо, размазывая пот и грязь.

— От них бы там и мокрого места не осталось! — сказал он, удивляясь как немцы успели так быстро их засечь.

— Да... Это тебе не кино, видишь, немец вояка серьезный.

— Вот что сержант, пока немцы палят, заводи нашу железяку, проедемся под берегом, пощекочем немецкую пехоту.