Манъёсю

п. 844 Ону Куниката — об авторе ничего не известно; в материалах Сёсоина (хранилище при храме Тодайдзи в Нара, построенное в 756 г., в котором собраны вещи и документы времен императора Сёму (724–748 гг.), периода наивысшего культурного расцвета эпохи Нара), встречается его имя (СН). Он, как и автор предыдущей песни, не являлся чиновником Дадзайфу, поэтому фамилия приведена полностью (см. п. 843). В М. — одна его песня.

п. 845 Кадо[бэ] Исотари — судя по заголовку п. 568, он имел звание мурадзи, был на должности инспектора (дзё) провинции Тикудзэн. Фамилия приведена сокращенно, но расшифровка общепринята, в заголовке п. 568 она приведена полностью. В М. — две его песни.

п. 846 Ону Танри, о нем ничего не известно. В М. — одна его песня.

п. 847–848 Автор не указан, но обычно п. 847, 848 считают песнями Табито.

Зелье, о котором говорится в песне, — эликсир бессмертия. Представление о таком эликсире вместе с другими идеями Лао-цзы и Чжуан-цзы проникли из Китая и были предметом увлечения многих в те времена. В китайской книге о святых отшельниках (“Ле сянь чжуань”) рассказывается, как внук императора Гао-ди династии Ци (479–482) — правитель области Хуайнань по имени Лю Ань, увлекавшийся магией, был посвящен неким человеком по имени Ба Гун в секрет изготовления волшебной настойки, благодаря которой можно было взлететь на небо. И вот однажды, поощряемый Ба Гуном, он вместе с ним взлетел на небо. Петух и собака, лизнув треножник, на котором оно изготовлялось, и вкусив остатки напитка, также взлетели на небо. В “Рэники”, написанной на китайском языке, где собраны буддийские предания и притчи, говорится о женщине, которая, отведав волшебной настойки (не то волшебной травы), вознеслась на небо. Об этом говорится и в “Кайфусо”.

п. 849 См. п. 847. га. 851 Сходная по содержанию песня есть у Табито, см. п. 1542.

п. 852 О лепестках, плавающих в вине, упоминается в ряде песен. Это объясняется влиянием китайских обычаев (МС).

п. 853 Песне предпослано предисловие.

Предисловие к “Прогулкам у реки Мацура”

“Однажды я ненадолго уехал в уезд Мацура. Гуляя там, я подошел к бухте у Яшмового острова и, любуясь ею, вдруг увидел юных дев, ловивших рыбу. Подобные цветам лики их не могли ни с чем сравниться, сверкающий облик их не имел себе подобного. Брови их напоминали молодые листки ивы, щеки их были похожи на розовые цветы персика. Высокий дух их был выше облаков, такое изящество, как у них, еще не встречалось в мире.

Я спросил их, где их родина, дочери чьих домов они. Сомнения охватили меня. — „Вы не из тех ли мест, где живут боги и феи?" — спросил я.

И юные девы засмеялись в ответ: „Мы из рыбацкого дома, мы простые девушки, живущие в лачугах, крытых травой. Нет родного села у нас, нет и дома. Как же мы можем назвать себя? Мы общаемся лишь с водою, и сердце наше радуется горам. Иногда, подойдя к бухте реки Ло, завидуем плывущим красивым рыбам; иногда мы просто лежим в горах Ушань, любуемся дымом и туманами. А сейчас, неожиданно встретившись с благородным гостем, мы не могли преодолеть волнение и поведали ему все, что было у нас на сердце. Не дашь ли ты нам обет на всю жизнь проводить вместе с нами свою старость?" — „Да, да, хорошо, — ответил я, жалкий чиновник. — Я буду внимать вашим приказам". Но тут как раз солнце зашло за горы и черный конь уже собирался покинуть эти места.

И в конце-концов, обратившись к девушкам с песней, я выразил им свои чувства и так сказал им…”

Эта и последующие песни рыбачек и странника, а также предисловие к ним сочинены в подражание китайским повествованиям о феях. Ранние комментаторы считали, что эти сочинения принадлежат Окура. Однако, начиная с К., их обычно приписывают Табито.

В “Нихонсёки”, в разделе о Дзингу, написано, что летом, в 4-м месяце, она прибыла в Мацура и в маленькой речке у деревни Яшмовый остров ловила рыбу. Смастерив крючок из согнутой иглы, она насадила на него вареные зерна риса, а из ниток, выдернутых из подола, сделала леску. Затем она взобралась на камни, забросила удочку в воду и сказала: “Я хочу завоевать богатые страны на западе. Если это должно исполниться, пусть рыба попадет на крючок”,— и когда она вытащила удочку, на крючке оказалась форель. С тех пор каждый год летом, в 4-м месяце, девушки забрасывают там удочки и, загадывая желания, ловят форель. Так продолжается и до сих пор. Этот рассказ в сокращенном виде есть и в “Кодэики”, и в “Фудоки”. В предисловии девушки предстают в виде красавиц фей.

“Мы общаемся лишь с водою, и сердце наше радуется горам” — это выражение перекликается с фразой из китайской классической книги “Луньюй” (представляющей собой запись высказывания Конфуция и его учеников, появившуюся в 450 г. до н. э.), где сказано: “Мудрые люди радуются воде, добродетельные радуются горам”.

Река Лохэ — этой китайской реке, связанной с легендами о феях и воспетой в поэме Цао Чжи (III в.), помещенной в “Вэнь-сюане”, уподобляется р. Мацура,