Манас. Адаптированный вариант для детей

Дни бежали, мчались годы,
Но текли, как прежде, воды.
Кто-то в передряге был,
Кто-то в неге жизнь прожил.
Кто-то с миром попрощался,
Кто-то благом наслаждался.
Жизненный водоворот,
Не жалея, всех несёт.

Сыну год идёт восьмой,
Вырос баловень большой!
На заре малец встаёт,
Всех в округе достаёт.
То в слезах, то он хохочет,
То подраться с кем-то хочет.
Моется, как лёд, водой,
То в грязи придёт домой.
До пяти лет не ходил,
В шесть – остановить нет сил.
В восемь – как огонь, горит,
Миг на месте не сидит.
Сорок мальчиков собрал
И играть с собой позвал.
На равнине собирались,
Тихо об игре шептались.

Но один калмык узнал,
Всех своих друзей позвал.
На кыргызов парни шли,
Драться вздумали они.
«Вон, буруты[18]! Прочь идите!
Бейте трусов! Мы – джигиты!»
С яростью кыргызов били
И Манаса разозлили.
Бросился он рьяно в бой:
«Хей! Кыргызы, все за мной!»
Коих он дубинкой бил,
Коих так в овраг спустил.
Чья-то сломана рука,
Чья-то выбита нога.
Голосили со слезами,
Все с подбитыми глазами.
Против силы не пошли,
Еле ноги унесли.

Быстро разошлась молва,
Мол, Балбес жестоким стал.
О Жакыпе слух пустили,
За спиной оговорили.

Горько ранили слова,
Молвил бай жене тогда:
«Глянь на сына ты сама,
Дурака мне родила.
Игры только в голове,
Драки только на уме!
Неразлучна жизнь с бедою,
Горечь с малых лет со мною.
Я коней калмыков пас,
Землю рыл – всё ради нас.
Голым на Алтай пришёл,
Здесь богатство приобрёл.
Край прекрасный сердцу мил.
Оценён и труд мой был,
В жёны дочь Чаян отдал,
Крепко на ноги я встал.
Жизнь, как мёд, есть хлеб и соль,
Но Балбес – вот наша боль!
Будто в сердце сына – бес,
Плачет от него люд весь.
Отдадим его в наём,
Сына скот пасти пошлём.
Клячу старую дадим,
А затем мы поглядим».
Сына бай Жакып позвал
И печально вдруг сказал:
«Нет скота, нет скакунов,
Нет верблюдов и ослов,
Лишь баранов есть отара,
Сохранить бы честь нам надо.
Ты, сынок, нам помоги,
Ты ягнят пасти иди, —
Так Жакып Балбесу лгал,
Лжи Манас не замечал. —
Рядом бай Ошпур живёт,
Муж почтенный, хоть и жмот.
Ты к нему, сынок, ступай.
Пусть поможет нам сей бай».

Залилась слезами мать —
Жалко сына отпускать!
Просит присмотреть за ним,
Сын – шалун, но он любим.
Боль прощания невмочь,
Проводила сына прочь.

Но Манасу люба воля,
Стала жизнь его привольна.
Степь травою зеленеет,
Во степи отара блеет.
Песнею ручей журчит,
В каплях солнышко блестит.
Пас Балбес ягнят своих,
Искорки в глазах младых!
Верные друзья пришли,
В играх, шалостях росли.

Вдруг стащил ягнёнка волк,
В горы жертву поволок.
Следом наш Балбес бежал
И друзьям своим кричал:
«Вот потеха, поглядите!
Волк ли это? Не смешите!
За уши его возьму,
А ягнёнка я сварю!»

Серый волк в горах исчез,
По следу бежал юнец.
Вот добрался до пещеры,
Сорок старцев там сидели.
И ягнёнок блеял здесь,
Очень рад был наш юнец.
«Жив ещё! А волк то где?!
Кто вы? Объясните мне!» —
Он спросил, ответа ждал,
Сам же палку крепко сжал.

С места встал один мудрец,
Молвил важно наконец:
«Сорок праведников мы!
Привели сюда пути,
Чтоб Манаса отыскать,
Правду молодцу сказать.
Чтобы ты пришёл сюда,
В волка превратился я».

Но мальчишка не поверил:
«Покажи, чтоб я проверил».
Старичок вдруг задрожал,
Мигом серым волком стал.
Что сказать, вот чудеса!
Выпучил Балбес глаза.
Рассмеялись мудрецы,
И поведали они:
«Покровитель твой – Ильяс[19].
Пред тобой вся жизнь, Манас!
В битвах ждёт тебя удача
И нелёгкая задача».

Но зашёл в пещеру вдруг,
Чегебай, Манаса друг.
Взор мужи свой обратили,
Кутубием окрестили:
«Кут[20] тебе он принесёт,
И тебе с ним повезёт!
До свидания, Манас!
И не думай ты о нас!»

В кучу старцы быстро сбились
И как будто испарились.