Мамин интеллект: Как рождение детей делает нас умнее

Я росла в пригороде, была младшей из четырех детей; папа работал терапевтом, мама сидела дома. Школьная королева красоты, она бросила учебу, когда вышла замуж. Мы называли ее «гейшей»… Или «мученицей». Семейная легенда гласила, что ее судьба, равно как и наша, зависела от талантов отца. Однако, как я осознала лишь гораздо позже, само возникновение этого мифа свидетельствовало о талантах моей матери. Она работала под прикрытием, преследуя свои цели, в бешеном темпе заводя связи и знакомства, чтобы упрочить положение семьи в обществе и улучшить перспективы потомства. Она дождалась, когда я окончу колледж, защитила степень сама и в течение следующих десяти лет преподавала в начальной школе для детей с особыми образовательными потребностями.

Хотя личный пример моей матери подразумевает, что главная цель женщины – служение семье, она не только гордилась достижениями двух своих дочерей, но и поощряла наши карьерные устремления. Мы воспринимали это как нечто само собой разумеющееся, предполагая, что в отличие от нее мы слишком умны, чтобы тратить время на готовку и уборку. Мои братья и сестра стали врачами; я же отбилась от стада довольно рано, отправившись в Никарагуа (где президентом в то время был Анастасио Сомоса) в качестве медика-добровольца от благотворительной организации Amigos de las Américas. Я была поражена, узнав, что мое правительство поддерживает диктатора, ворующего гуманитарную помощь и подавляющего инакомыслие. Мне казалось, что, если остальные американцы узнают об этом, такому положению дел придет конец.

Я вернулась домой, преисполненная решимости стать иностранным корреспондентом, и пять лет спустя меня взяли на работу в San Jose Mercury News. Я писала репортажи из Центральной Америки, и эта должность принесла мне крупный, хотя и неожиданный бонус, в 1982 году в правительственном пресс-центре в Манагуа я познакомилась с мужчиной, за которого позже вышла замуж.

Джек, писатель-фрилансер, путешествовал по Никарагуа. Следующие восемь лет мы встречались, затем поженились и осели в Рио, где газета Miami Herald предложила мне работу в качестве корреспондента. Три года спустя я забеременела Джоуи.

Наблюдая за изменениями собственного тела, я готовилась к более глобальным и необратимым метаморфозам. Большую часть жизни я наслаждалась чувством контроля над ситуацией и свободой, присущей позиции наблюдателя. Материнство, как я подозревала, дорого мне обойдется. Так и вышло. Но тогда и вообразить было невозможно, что я получу взамен.

Мы прожили в Рио следующие четыре года. В 1999-м, год спустя после рождения брата Джоуи Джошуа, мы переехали обратно в район залива Сан-Франциско. Джек отказался от фриланса ради стабильного заработка, а я ушла из Herald, чтобы писать книгу об охране окружающей среды и рациональном природопользовании. В процессе мы переключились с бразильской модели воспитания, где мать поддерживает няня, на современный стиль американских пригородов, что означало: теперь мне предстоит попытаться успевать все самой.

Итак, я вступила на истинную территорию «материнства головного мозга», в мир, где тебя отвлекают от твоих дел 24/7, наполненный глупой музыкой и унылыми, однообразными обязанностями (например, вытирать мочу с сиденья унитаза). Как-то вечером мне позвонила моя сестра Джин, психиатр, чьи дети к тому моменту уже учились в колледже. Она прекрасно поняла мое состояние. Я пыталась одновременно готовить ужин и разнимать драку из-за карточки с покемоном, а на второй линии меня ждал специалист по компьютерам из AT&T. «Не тревожься, – отреагировала она на пронзительный тон моего приветствия. – Эти раны затянутся».

Но к тому моменту я уже пришла к поразительному заключению. Вообще-то я не чувствовала себя такой уж израненной. Жаловалась я немало, это правда. Но теперь я достигала большего. Пусть я частенько ощущала себя измотанной, мотивации, радости от познания нового – дома и на работе – прибавилось. Дети не только вдохновили меня на заботу об экологии (размышления о будущем!), но также обеспечили мне «предлог», чтобы я смогла настоять на более гибком рабочем графике, и в результате в моей жизни стало больше творчества. К тому же они постоянно давали мне уроки по познанию человеческой природы – их и моей собственной.