Малышка

Утром просыпаюсь вновь от громкого голоса одного из моих родственников, но это уже не мама. Кажется, это Янка немного не понимает, какого черта ее пятнадцатилетняя сестрёнка спит на обнаженной груди её двадцатиоднолетнего лучшего друга. А что, собственно, непонятного? И чего сразу орать? Что за привычка такая вообще — орать при любом удобном случае. Мы же просто спим, ну что такого? Будто бы первый раз.

— Тимофеев, ты совсем? Тебя посадят, ей всего пятнадцать лет! — ворчит Яна, а я отчаянно пытаюсь не проснуться от её криков, но выходит хреново. Обнимаю Макса крепче и хрипло бурчу:

— Не посадят, я была на все согласна.

Макс тихо смеётся, потому что грудь под моей щекой немного покачивается, а Яна, кажется, впадает в ступор, потому что молчит и подозрительно громко дышит. Ладно, надо спасти ситуацию, иначе моя сестра умрёт от слишком долгого мыслительного процесса.

— И вообще, мы просто уснули в одной постели, что такого?

— То есть ты не трогал ее? — недоверчиво щурится Яна, и я открываю один глаз, чтобы увидеть это смешное выражение лица. Она становится точной копией Галчонка из «Простоквашино», когда так делает.

— Я на педофила похож? — огрызается Макс. Судя по всему, ему эта тема надоела ещё больше, чем мне. — Мы дружим с малышкой всю жизнь, в чем проблема? По-вашему, я могу спать в одной кровати только ради секса, или что?

Мне, конечно, очень приятно, что он так заступается за нашу дружбу, но вот фраза про педофила немного нагоняет грусти. Да, я понимаю, что мне всего пятнадцать, но черт… Да, я ребёнок. Но я так не хочу быть ребенком рядом с ним.

Потому что моя влюбленность совершенно не детская. Она настоящая, до боли в ребрах и заплаканных щеках по ночам. Мне ведь и правда больно видеть его с другими. И мне даже сложно представить, сколько ещё этих других будет, ведь я ему совершенно не пара…

Яна после слов Макса смягчается, а потом зовёт Тему убирать срач после толпы друзей. Я снова засыпаю, хмурясь, когда Макс аккуратно встаёт, стараясь меня не разбудить, и, кажется, скрывается за дверью. Спасибо, сестричка, что лишила меня пары лишних часов рядом с ним.

Просыпаюсь второй раз ближе к полудню и спускаюсь вниз, чтобы сварить кофе, как вдруг слышу на кухне разговор Макса и Тёмы и, как настоящая женщина, решаю, что обязана подслушать.

Дом, к слову, уже идеально убран, и парни, видимо, решили поболтать после проделанной работы. Интересно только, куда делась Янка? Хотя это интересует меня в последнюю очередь, ведь…

— Макс, я серьезно, прекрати отшучиваться, — говорит Артем, и я слышу, как он хмурится. А что происходит-то? Кто-то умер? Потому что хмурый Тёма — это редкость.

— Да а как не шутить, когда ты несёшь такую ерунду, а? Прекращай, дружище, — отвечает ему Макс, и хмурюсь уже я. Да что происходит?! Прикусываю ноготь на большом пальце и стараюсь дышать потише.

— Где ерунда? Ты бегаешь вокруг нее, заботишься больше мамы, носишь ей вкусняшки и, блин, лечишь! Чёрт, чувак, да вы спите в одной постели, и уже не в первый раз вообще-то!

Твою. Мать.

Просто твою чёртову мать. Серьезно? Они серьезно говорят об этом?

Зажмуриваюсь в ожидании ответа Макса. Сердце трепещет в груди, как птица в клетке, я даже боюсь услышать его речь. Может, войти и прервать их диалог? Или уйти в комнату и не слушать…

— Раньше все было так же, но почему-то мозг ты выносить мне стал только сейчас! — огрызается Макс.

— В последнее время вы почти не общались, — говорит Тёма. И это правда. — А сейчас вдруг снова резко стали, да ещё и так тесно. Это наводит на подозрения.

— На подозрения твоего идиотизма? Блядь, чувак, она ребёнок, я даже думать о ней в таком ключе не могу, не валяй дурака. Я люблю малышку как сестрёнку, и всё. Отвали, ладно?

Лучше бы я ушла в комнату…

6. Девчонка

Ненавижу плакать. Глаза болят, горло дерет, лицо опухшее, как от укусов сотни пчел, волосы липнут к мокрым от слёз щекам, ужас.

Поэтому я никогда не плачу. Стараюсь обходить это мероприятие стороной, потому что зачем? Эмоции можно выплеснуть иначе, обычно я иду в зал и много танцую. Ещё в первый год занятий поняла, что это помогает от грусти по любому поводу. Даже когда ссорились с мамой, я приходила танцевать, и становилось легче.

Годы идут, я расту, проблемы становятся уже другими, но способ их решения всегда один. Мне отчаянно хочется разреветься от слов Макса, которые я так нагло подслушала, но держусь, правда. Стараюсь не быть типичной девчонкой и не закатывать пустых истерик. Главное — дышать поглубже, и всё пройдёт.

Гордо задрав подбородок вхожу на кухню с таким видом, словно только проснулась и не стояла пятнадцать минут под дверью, подслушивая разговор. Меня удивляет присутствие на кухне Янки, потому что обычно она говорит больше всех, а тут как-то подозрительно молчит, и я даже подумать не могла, что сестра с ними.

Улыбаюсь всем присутствующим, искренне надеясь, что выглядит это не слишком натянуто, и иду к кофемашине, колдуя над кнопками. Ждать кофе около минуты, а меня уже в первые секунды дико бесит повисшее молчание.