Малыш

Уже через несколько минут Грип, свободный от своих обязанностей, присоединился к друзьям.

— Наконец-то… вот и вы, — беспрестанно повторял он, чуть не задушив приятелей в объятиях.

Втроем они поднялись по набережной и, желая побеседовать в спокойной обстановке, направились к берегу Королевского канала, туда, где он впадает в Лиффи.

Здесь было тихо и почти пустынно.

— И давно вы в Дублине? — спросил Грип, держа обоих под руку.

— Со вчерашнего вечера, — ответил Малыш.

— Вот как?… Я вижу, мальчуган, ты долго не мог решиться…

— Да нет, Грип… Я решил уехать из Корка сразу после твоего отъезда

— Так… но ведь прошло уже три месяца… и я успел пару раз сплавать в Америку и обратно. И каждый раз, попадая в Дублин, бегал по городу в надежде встретить тебя… И нигде никакого следа Малыша… ни юнги Боба… ни их верного Бёка. Тогда я написал тебе… кстати, ты получил мое письмо?…

— Нет, Грип, к тому времени нас в Корке уже не было. Вот уже два месяца, как мы в пути…

— Два месяца! — воскликнул Грип. — Каким же поездом вы ехали?

— Каким поездом? — переспросил Боб, хитро поглядывая на кочегара. — Он называется «на своих двоих»…

— Вы что же, проделали весь путь пешком?…

— Пешком, да еще и кружным путем.

— Два месяца в дороге! — воскликнул Грип.

— Которая нам ничего не стоила, — заметил Боб.

— И даже принесла кругленькую сумму! — закончил Малыш.

И они пересказали Грипу все перипетии весьма прибыльного путешествия: о том, как Бёк тянул повозку, как они торговали в поселках и на фермах и конечно же поведали про «птичью» эпопею — первоклассную идею Боба, ничего не скажешь…

Глаза мистера Боба сияли при этом как два уголька.

Потом они рассказали о недолгом пребывании в Бри, о встрече с наследником Пайборнов, о злой проделке юного графа и о том, чем все кончилось.

— Ты хоть вздул-то его как следует?… — поинтересовался Грип.

— Да нет, лежать на земле под моим коленом для этого надутого спесивого Эштона было куда унизительнее, чем быть избитым!

— Нет уж… я бы на твоем месте показал ему где раки зимуют! — не согласился с Малышом первый кочегар «Вулкана».

Во время пересказа всех этих занимательных приключений наша жизнерадостная троица шла по правому берегу канала. Грип требовал от Малыша все новых и новых подробностей. Он был в полном восторге. Как прекрасно разбирался Малыш в коммерческих делах… Настоящий гений! Как он умеет покупать и продавать, а уж считать… — ну, просто вылитый мистер О'Бодкинз! А когда Малыш поведал, какой суммой он теперь располагает в своей «кассе», а именно ста пятьюдесятью фунтами, Грип не выдержал:

— Ну вот, мальчуган, ты теперь так же богат, как и я!… Только мне пришлось положить шесть лет на то, чтобы заработать столько же, сколько ты сумел получить за шесть месяцев!… Повторю тебе еще раз то, что говорил в Корке: тебе повезет в делах… ты разбогатеешь…

— Где? — спросил Малыш.

— Везде, где ты окажешься, — ответил Грип с чувством абсолютной уверенности. — В Дублине, если ты здесь останешься… в любом другом месте!

— А я? — спросил Боб.

— И ты тоже, мальчуган, при условии, что тебя часто будут посещать идеи вроде «птичьей».

— Они обязательно появятся, Грип.

— И ты ничего не должен делать, не посоветовавшись с патроном…[219]

— Каким… патроном?…

— Малышом конечно же!… Тебе не кажется, что он очень смахивает на патрона?…

— Ладно, — заметил тот, — давайте-ка все обсудим…

— Конечно… но только после завтрака, — ответил Грип. — Я сегодня свободен весь день. Город я знаю, как свою кочегарку или трюмы «Вулкана». Я проведу вас по всему Дублину. И ты прикинешь, чем тебе лучше заняться…

Друзья позавтракали в портовом кабачке, тут же, на набережной. Они вполне прилично перекусили, правда, не предаваясь тем роскошествам, которые позволили себе во время незабываемого пиршества в Корке. К великому удовольствию Боба, Грип поведал о своих плаваниях. Малыш молча слушал, погрузившись в раздумья: он был развит не по возрасту, а мозг не знал ни минуты отдыха. Можно подумать, что он родился сразу двадцатилетним!

Грип повел друзей к центру города, по направлению к Лиффи. Это был роскошный район. Разительный контраст с бедными кварталами, поскольку ничего среднего в ирландской столице просто не было. Средний класс в Дублине отсутствовал. Здесь повсюду соседствовали, постоянно враждуя, роскошь и нищета. Великосветский район, перешагнув через реку, тянется до бульвара Стефена. Здесь живут крупные буржуа, отличающиеся образованностью и благовоспитанностью. К несчастью, их разделяют на две враждующие партии политические и религиозные убеждения.

На фешенебельной Сэквилл-стрит вы увидите элегантные фасады домов, роскошные витрины магазинов, широкие окна квартир. В ясную погоду улица залита солнечным светом, а в непогоду продувается резкими порывами восточного ветра. Официально она называется Сэквилл-стрит, но местные жители, из чувства патриотизма, окрестили ее «О'Коннел-стрит». Именно здесь находится центральный комитет Национальной лиги[220], о чем извещают золотые буквы вывески.