Мальтийское эхо (СИ)

Annotation

Андрей Петрович по просьбе своего учителя, профессора-историка Богдан'oвича Г.Н., приезжает в его родовое «гнездо», усадьбу в Ленинградской области, где теперь краеведческий музей. Ему предстоит познакомиться с последними научными записками учителя, в которых тот увязывает библейскую легенду об апостоле Павле и змее с тайной крушения Византии. В семье Богдан'oвичей уже более двухсот лет хранится часть древнего Пергамента с сакральным, мистическим смыслом. Хранится и другой документ, оставленный предком профессора, моряком из флотилии Ушакова времён императора Павла I. С двумя племянницами профессора, Верой и Ириной, Андрей отправляется на Мальту и в Сиракузы, по следам апостола, чтобы поискать в катакомбах другую часть Пергамента. А ещё Укладку Сатаны… Разгадывать тайну открытия учителя Андрею помогает его дар Видеть сокрытое, Верочка же владеет умением расшифровывать знаки, строить невероятные по объёму и глубине информационные и логические матрицы… Великолепие природных ландшафтов и очарование барочной архитектуры делают путешествие героев праздничным, но… это лишь смягчает ту захватывающую динамику опасных, буквально авантюрных приключений и сюжетных поворотов, когда липнущие к сердцу «кляксы страхов» сменяются очищающим эликсиром любви. Но и любви необычной… Другая большая сюжетная линия романа связана с мальтиским периодом в исктории рыцарей-иоаннитов. Великий магистр Ордена Жан Паризо де ля Валетт и его верный секретарь сэр Оливер Старки, благородные и мужественные монахи-воины забирают у Сулеймана Укладку, спасают Орден, оплод христианского мира на тот период. Рыцари одерживают победу в Великой осаде…Андрей, Вера и Ирина нашли ту другую часть Пергамента и весь его возвращают Святому Престолу и Ордену. Заслуги русских исследователей высоко оценены. Однако Андрей одержим поисками еще и Укладки. Богдан'oвичи хотят выкупить усадьбу, вернуть своему роду и создать на её базе фамильное командорство Мальтийского Ордена. И снова поиски, снова опасные приключения… Цель близка, Укладка совсем рядом, только вот… «если долго вглядываться в бездну, бездна начинает вглядываться в тебя»… Но есть Удача, есть живая вода Любви и Путь открыт, и Андрей Петрович следует за своей новой Судьбой.

Игорь Саврасов

— 1 -

— 2 -

— 3 -

— 4 -

— 5-

— 6 -

— 7 -

— 8 -

— 9 -

— 10 -

— 11 -

— 12 -

— 13 -

— 14 -

— 15 -

— 16 -

— 17 -

— 18 -

— 19 -

— 20 -

— 21-

— 22 -

— 23 -

— 24 -

— 25 -

— 26 -

— 27 -

— 28 -

— 29 -

— 30 -

— 31 -

— 32 -

— 33 -

— 34 -

— 35 -

— 36 -

— 37 -

— 38 -

— 39-

notes

1

Игорь Саврасов

Мальтийское эхо

Да благословен будет твой путь, странник.

— 1 -

«Тьма, накрывшая Средиземное море, ветер и волны, взбесившиеся вдруг, опрокинули корабль, на котором Савл должен был следовать в Рим. Кто-то крикнул (Савлу показалось, что это был Лука): «Мальта близко и, если лечь грудью на осколок мачты, можно продержаться до берега».

Андрей улыбнулся: эта фраза, этот поклон Михаилу Афанасьевичу когда-то, кажется в 94-м, показались ему впечатляющим ходом. Он писал тогда повесть об апостоле Павле, но журнал, сделавший этот заказ, не мог больше поддерживать духовные искания в смутные времена 90-х и потихоньку «сдулся».

Сейчас Андрей решил перечитать несколько мест из своей повести, но мысли как-то растекались, и их направление было почему-то обратным, к истокам. Так бывает, когда неспешно собираешь чемодан в дорогу.

Екатеринбургский университет, где Андрей работал доцентом истории, тоже не мог оплачивать литературно-исторические исследования, и новым занятием, которое приносило какие-то деньги, стало разыскивание по частным заказам родословных, чаще всего туманных.

Тема апостольства и изучение различных апокрифов раннего христианства увлекали Андрея еще со времен учебы в Санкт-Петербургском (тогда еще Ленинградском) университете. Их преподаватель истории Западной Европы, а затем научный руководитель, профессор Георгий Натанович Богдан'oвич, в те идейно-бездарные 70-е достаточно осторожно, но все же поддерживал увлечение Андрея. На нападки коллег, что он, дескать, поддерживает в среде студентов богоискательство, спокойно и иронично отвечал, что коль уж историческое движение определяется крупными изменениями в сознании народов под влиянием проповедей всякородных демиургов и пассионариев, то почему бы в высокородные демиурги не «записать» апостолов Христовых. Научным же «коньком» самого профессора было исследование глубинных причин падения Византийской империи, и он намеревался покопаться в сложных отношениях римско-католической и греко-православной церквей. В общем, такой вот «троянский» конек-горбунок!

В 1979-м Ученый совет факультета осудил и запретил к открытым публикациям исследования Г.Н., тот впал в депрессию, а в начале 90-х вообще уехал из Питера. Мы, студенты, восхищались эрудицией Богдан'oвича, его умением отыскивать факты, а главное — глубоко, всесторонне и весьма оригинально осмысливать их. Какое-то время мы называли его Титаныч, а затем он превратился в Г.Н.