Мальтийский крест. Том 1. Полет валькирий

— Причём желательно женщину в годах, с первого взгляда подавляющую своим авторитетом и квалификацией, — вставила Майя, живо представив Прасковью Ильиничну, только в белом халате и с фонендоскопом на шее.

— И это без вопросов. Завтра с утра и найдём…

Искать Воронцову никого не требовалось, любой андроид немедленно был готов к названной функции, однако он считал, что сегодня должен состояться лёгкий и непринуждённый вечер по случаю прибытия дорогих гостей. Потом Татьяна выспится в своих апартаментах «а ля Тысяча и одна ночь», а утром или через три дня — видно будет, от чего её лечить, и стоит ли вообще, как в циничной врачебной шутке[31].

Девочки вернулись из своих кают, восхищённые не меньше Татьяны, но без её комплексов. Вся их недолгая жизнь прошла в казарме (как её ни назови), они и вообразить не могли, что каждой достанется столько свободного, абсолютно индивидуального пространства, оснащённого виденными в кино или вообще невиданными достижениями цивилизации.

Примерно так себя почувствовали на борту «Валгаллы» белые офицеры после эвакуации, трущоб Константинополя и жуткого галлиполийского концлагеря[32].

За столом каждую обслуживал личный стюард. Капитан парохода, его жена (милейшая женщина) и все остальные относились к гостьям со всей внимательностью и нелицемерной заботой. Сейчас Дайяна, Лихарев, другие инструкторы казались бывшим курсанткам совершенно чужими и далёкими людьми, новая встреча с которыми представлялась чем-то пугающим и глубоко неприятным. Невыносимым даже.

Подавали жареных бекасов, сегодня только подстреленных в окрестных холмах, всевозможные паштеты и салаты, «морских гадов» в ассортименте, от крабов до трепангов, тушенных с рисом и специями, бокалы наполнялись тончайшими лёгкими винами. И никто не сказал юным красавицам, что сегодняшний вечер — первый и на очень длительный срок последний. Завтра начнётся суровая служба и питание из «матросского бачка», кстати, по вкусу и разнообразию тоже намного лучше того, чем их кормила Дайяна.

— Если ты не против, — предложил Воронцов, когда настало время покурить, — я приглашу достаточное количество офицеров с «Изумруда», чтобы они заняли девушек и женщин танцами и ни к чему не обязывающим флиртом. Парни очень соскучились по свежим лицам. А мы с тобой в другом месте поговорим серьёзно.

— Зачем — ни к чему не обязывающим? — удивился Вадим. — Пусть господа офицеры проявят себя как раз в способности изобразить обязывающие отношения, а там посмотрим, у кого из девчат какая психологическая устойчивость. Я ведь боевых «валькирий» из них мечтаю сделать, раз мы на «Валгалле» находимся, а кто иначе себя осознает — пусть будут счастливы на ином поприще.

В голове у Вадима гудел ветер свободы (захочу сейчас — тут и останусь, и гори огнём Академия и флигель-адъютантские аксельбанты!), сильно раскрученный запахом моря и приличной дозой коньяка.

Воронцов его понимал, сам чувствовал себя похоже, впервые очутившись в Замке, том, настоящем. От службы отказался ради новых возможностей, а главное — шанса переиграть прошлое. Не с Отечественной войной, а с самим собой. Не сумел вовремя, в лейтенантские двадцать три года, убедить любимую в том, что только он ей нужен всерьёз, а тут предложили попробовать снова. Тебе тридцать пять, ей тридцать один, она готова полюбить тебя нынешнего. Ты — готов? Или до пенсии будешь перед сном мусолить очередную упущенную возможность.

Дмитрий выбрал предложенный вариант. Безусловно, выбор был совсем не прост. Но он его сделал. И с тех пор ни разу ни о чём не пожалел[33].

— Надеюсь, так и получится, — примирительно сказал Дмитрий. — Если даже какая-то из девушек увлечётся сегодня «не знавшим слов любви» лейтенантом, с начала Великой войны не сходившим с мостиков эсминца, артиллерийских площадок «Валгаллы» или пехотных окопов Крыма — хуже никому не станет. Не думаю, что Дайяна воспитывала своих боевых кошечек в стиле «Кирхе, киндер, кюхе»[34].

— А кто её, хозяйку, знает? Вдруг у них через раз: одним первые «три К», другим — вторые[35], — возразил, как специалист психологических войн, Ляхов.

— Так тем более! Ты с женой и подругой поживёте недельку-другую и всё сами увидите. Я своих мнений никогда никому не навязывал. Иногда, признаться, — Воронцов вдруг изобразил на лице мечтательность, — не хватало самоконтроля, чтобы удержаться от слов: «А я что говорил?!», — сказанных прямо в лицо адмиралу, явственно для всех севшего в .. лужу. После вполне квалифицированного предостережения этого не делать.

— Ах, как здорово! — восхитился Ляхов. — Всю жизнь аналогичная у меня с вашей ситуация. Папаша мой, натасканный в аппаратных играх человек, с детства предупреждал — ничего ты со своей дурацкой натурой в жизни не добьёшься. Защищай докторскую диссертацию и после того неси любую пургу студентам. Те поймут и даже одобрят. Иной способ карьеры для тебя заказан.