Малой. Лабиринты судьбы

– Максим, нужно избавится от Дика. Он совсем старый стал, из будки не выходит, на чужих не брешет! Только еду на него переводить. Я хочу, чтобы ты это сделал. Вот тебе верёвка. – отец повесил кусок верёвки на забор и продолжил – Да смотри, в обед приду, чтоб его уже не было. Знаешь, что будет, если ослушаешься.

Отец сел на мотоблок и поехал в сторону нашего огорода. Я был просто в ужасе. Как же я смогу убить Дика. Он жил у нас очень давно. Я любил его. Из моих глаз снова покатились слезы и я бросился на поиски матери. Она кокрас доила корову Машку.

– Мама, мама, я не смогу! Я не хочу убивать Дика! – чтобы не напугать корову, тихо закричал я.

– Я понимаю, сынок! Но ты знаешь отца, если этого не сделать, он снова тебя изобьет! Он хочет, как лучше для тебя. Жизнь очень тяжёлая штука, на пути тебе встретятся очень много злых людей. Ты должен быть готов ко всему.

– Но, мама! – я был просто в ужасе.

Мама мне больше не ответила, она поцеловала меня в щеку, взяла ведро с молоком и пошла в дом. Мне было тяжело, я решил пусть хоть до смерти меня забьёт, но пса трогать я не буду. Я взял мешок и пошёл на луг рвать траву для кроликов. Надежда на то, что отец поймёт меня была маленькой, но другого решения у меня не было. Я с ужасом ждал отца, когда тот приедет на обед. Часов где-то в 12 в дом зашла мама и сказала:

– Максим, папа приехал с огорода. Он ждёт тебя на улице. Прошу, не перечь ему, сделай, как он просит, не вынуждай его опять тебя «воспитывать»!

Я видел, как у мамы от страха и переживаний лицо стало каким-то серым. Мне тоже не хотелось снова получать ремнем, но как лишить жизни живое существо я не представлял. Внутри все тряслось, предательские слезы вот-вот должны были брызнуть из глаз. Собрав всю свою детскую волю в кулак, я вышел во двор. Как я и предполагал, отец стоял возле пса Дика с суровым недовольным лицом. Он увидел, что я, наконец, вышел к нему, сложил руки на груди и сказал:

– Я и не надеялся, что ты сможешь! Мать совсем тебя размягчила своими сюсюканьями. Давай, бери верёвку и мотай на шею собаке! – он дал мне в руки верёвку и швырнул меня в сторону будки. Откуда, виляя хвостом, выбежал Дик. Он начал теряется о мои ноги и радостно скулить. Я держал верёвку, руки мои тряслись, я начал отрицательно мотать головой и закричал:

– Нет, пожалуйста, нет. Папа, пожалуйста, не надо. Я прошу тебя – слезы уже ручьями лились по моим щекам, но отец был непреклонен. Он выхватил верёвку из моих рук и резко намотал её на шею Дику, собака в это время ласково облизывала ему руки. Потом отец грозно глянул на меня и начал затягивать петлю на шее пса. Дик начал сначала скулить, вырываться, через пару секунд пёс закатил глаза и тихо начал хрипеть, ещё через секунду он затих, лишь иногда немного вздрагивало его уже почти мёртвое тело. Я сидел перед ним на коленях и в голос рыдал. Когда все было кончено, отец взял лопату, положил передо мной и сказал :

– Закопай его за домом, в саду, это ты сможешь сделать, мямля?