Малькольм

Каждый в аптеке узнал ее голос. Прежде, чем Мельба сделала шаг в сторону Малькольма, она была окружена поклонниками и искателями автографов, которые требовали ее росписи на спичечных коробках, обертках от хот-догов и трубочках для содовой, а работнике заправки попросил расписаться у него на лбу губной помадой, что Мельба тут же и сделала.

— Гас умер, Черныш умер! — выкрикнул Малькольм. Он поднялся с сидения у стойки, но не мог приблизиться к Мельбе из-за груды поклонников.

Мельба кивнула с таким видом, будто все знала про Гаса.

Когда толпа немного рассеялась, Мельба подошла к Малькольму и тихо его поцеловала. У кого-то сверкнула вспышка фотоаппарата.

Вернувшись на водительское место, где кожа сидения была так потрепана, что не давала удобно расположиться, Мельба толковала Малькольму о проблемах с ее голливудским менеджером.

Мельба все знала о смерти Черныша или Гаса и долго не заговаривала об этом. Потом, ненадолго вспомнив о Гасе, она сказала:

— Какого черта, ты что газет не видел? Мне даже пришлось быть под следствием…

Прежде чем Малькольм успел ответить, Мельба поцеловала его в рот пятнадцать или шестнадцать раз подряд.

— О ангел мой, как хорошо тебя видеть, — сказала она. — Еще пять минут, и я бы тебя никогда не нашла. Кончилось бы тем, что я вышла б за кого-нибудь другого… это судьба.

Открыв отделение в машине, Мельба извлекла связку писем.

— От твоей подруги мадам Жерар, — отметила Мельба. — Она пытается расстроить наш брак.

— Ты знаешь мадам Жерар! — воскликнул Малькольм.

— Я знаю всех, — Мельба ответила довольно свирепо, и Малькольм внезапно почувствовал пропасть, отделявшую его от славы. Конечно, все знали Мельбу, даже если она знала не всех. Она была так же знаменита в Японии и Индии, как в Париже и Чикаго.

— Да, так насчет свадьбы, — сказала Мельба, заводя мотор. — Вторник, как ты знаешь, прошел в большом переполохе. Но я добыла разрешение. Пришлось подложить бомбу-другую в мэрию, но теперь правосудие у меня всем довольно. Нам нужно только придти. Может, сегодня днем?

Малькольм воскликнул «да!» и наклонился поцеловать Мельбу, но та не позволила, пока она ведет машину, и рассказала, что год провела в одной калифорнийской больнице после того, как поцеловала морского пехотинца за рулем.

Малькольм опять упомянул Гаса, и Мельба опять посуровела.

— Не думай о Черныше, если ценишь мое время и мою любовь. Во-первых, он тебя ревновал. И вообще, ради бога, ему пришло время уйти и все тут, велико дело. Он кончился, и время его кончилось.

— Это не наколки его убили?

— Наколки, мать твою. Черныш и так был полумертвый все эти годы. Ему половину кишок в Корее выбило. А он еще тянул. На чем? Бог знает. Не думай о нем, драгоценный мой. Он был славный, и конечно я вышла за него когда-то, но его время пришло, — сказала она, чуть не пропустив поворот, — и нечего тут жалеть. Когда время приходит, то все.

— Мы будем ужасно счастливы с тобой, — продолжала Мельба. — Но ты должен отказаться от этой бабы, мадам Жерар. Бог знает, почему ее так зовут и кто она тебе. Она опасна.

—  А что с Жерар Жераром? — спросил Малькольм.

— Ох, о нем-то чего думать? — Мельба была тверда.

И мадам Жерар, и Жерар Жерар сделали несколько попыток связаться с Малькольмом. Жерар Жерар написал письмо на тисненой бумаге такой толщины, что Мельба прорвала конверт, и та часть письма, где он объяснял причины своего непоявления в ботаническом саду, была утеряна. Мельба не показала это послание Малькольму.

Малькольм и Мельба сочетались браком в Чикаго — не без затруднений, вызванных, в основном, отсутствием у Малькольма свидетельства о рождении и его юным видом. Когда же церемония состоялась, они полетели на Карибы. Мельба сказала, что любит жить в странах, где все взрывается, и США для нее слишком спокойное место. Кроме того, она хотела познакомиться с новыми кубинскими музыкантами, которые всех нас за пояс заткнут.

После недели на Кубе Мельба заскучала по своему загородному дому, которого Малькольм еще не видел, да и сам он почувствовал ностальгию по тем местам, где у него была скамья, где он встретил мистера Кокса, Кермита, Эстеля Бланка и Жераров: хотя со всеми этими особами Мельба запретила Малькольму когда-либо видеться или вступать в связь. Пара вернулась, чтобы начать свою супружескую жизнь.

Мадам Жерар телефонировала по четыре-пять раз на дню, и, поскольку Мельбы никогда не было дома, Малькольм приветствовал эти оклики из старой жизни, хотя мадам Жерар пила так сильно, что редко могла что-то сообщить ему и вообще произнести.

Малькольм говорил мадам Жерар, что брак ему очень нравится, хотя многого от него требует. Он выражал надежду, что мадам Жерар может скоро нанести им визит, а также рассказывал ей о новых татуировках.

Мельба привезла с собой слугу для Малькольма — молодого кубинца, но поскольку тот почти не говорил по-английски, все устное общение Малькольма с внешним миром почти что ограничивалось телефонными разговорами с оператором, сообщавшим сводку погоды, и мадам Жерар, когда она была достаточно трезва, чтоб понимать, кто ее собеседник.