Малинка с горечью

«Малинка, прости, я был не прав. Дай мне шанс все исправить. Позвони, пожалуйста. Макс»

Я перечитывала эти отрывистые, как приказы, фразы. Вот и Подгорский такой. Коротко. Без лишних слов. Только что это? Тактический ход, чтобы выманить меня из убежища и воплотить свой дьявольский план? Или на самом деле он выбрасывает белый флаг? К сожалению, по буквам на электронном экране никто не сможет определить степень искренности. Разве что гениальные психологи из разведслужб… А я всего лишь влюбленная дурочка, которая готова легким мотыльком снова лететь на огонь, будто ее крылышки не были обожжены. Как вообще отросли, непонятно. Я себя чувствовала маленькой девочкой, которая в жизни не видела ничего хорошего. И тут ее поманили красивой куклой. И она умоляюще смотрит на людей: «Только не обманите, пожалуйста! Я очень-очень хочу ее! Она такая красивая!»

Так и моем сердце отчаянно пробивалась сквозь броню недоверия крохотная искорка надежды. Девочка, которая не верит в сказки, отчаянно хотела эту самую сказку. Сказку про любовь. Глупо, но внутри меня ожил адвокат Подгорского, который тут же начал приводить неопровержимые факты в пользу своего подзащитного. Его страсть не угасла, это раз. Ее нельзя сымитировать. От поцелуя человека, который к тебе равнодушен, не сорвется дыхание, не закружится голова. Человек, который к тебе равнодушен, не будет предлагать стать любовницей…

Что?! Господин адвокат, вы свихнулись? Не надо путать желание сделать любовницей с тем, что он по-настоящему тобой дорожит.

Только что радостно затрепетавшие крылышки мотылька уныло обвисли. Этот человек утверждал, что вынудит меня приползти к нему. И ему можно верить. Душа рвалась на две половинки. Господи, как же хотелось нормальной жизни! Просто работать. Получать достаточно денег, чтоб ребенок ни в чем не нуждался. Иметь свою крышу над головой. Даже без этого гада, без любви. Неужели я так много прошу у Судьбы? Слезы невольно навернулись на глаза. Что ему ответить? Еще раз рубануть по той тонкой, но похоже не рвущейся нити, связывающей нас? Или очередной раз влипнуть в его паутину?

– Мам, а мы, правда, здесь жить будем? – увидев, что я превратилась в застывшего суриката, отозвался Мишка.

– Да сын. Какое-то время будем. Пока не заработаю достаточно денег.

И тут же тоска сжимает сердце. Даже при хорошем раскладе, зарабатывать мне придется несколько лет. И даже больше.

– А что там тебе прислали? Ты почему такая грустная? – опять кольнули прямо в сердце слова Мишки.

– Надо принять решение. Очень важное. И я не знаю, что мне делать.

– Ну так принимай.

– Я не знаю, какое правильное, – сокрушенно вздохнула я. – Если допущу ошибку, это будет катастрофа.

– Ма, пока не сделаешь, ты ж не узнаешь, правильное оно было или нет.

– Ты ж мое солнышко! – как бы я ни боялась Подгорского, я ему благодарна за это маленькое чудо. Ведь то, каким будет ребенок, на пятьдесят процентов зависит от отца. Тут уж его гены поработали на славу.

Я себе напоминала сапера, который занимается разминированием бомбы. Красный или синий? Синий или красный? Точно так же моя Судьба зависела сейчас от принятого решения.

Позвонить или не позвонить? Сказать, чтоб катился к своей Греточке и ее хозяйке или послушать, что он хотел сказать? Металась я недолго, потому что согласна с сыном – не узнаешь, как правильно, пока не сделаешь.

– Засыпай на новом месте сладко! – погладила упрямые наследственные кудряшки, доставшиеся сыну от Макса. – Я пойду подышу свежим воздухом.

– Спокушки, – пробормотал Мишка, проваливаясь в сон. Еще бы! Столько впечатлений за день!

Я вышла в сад, подсвеченный таинственно мерцающими лампочками, которые за день напитались солнечным светом. Тихо, спокойно. Тепло. Села возле бассейна. Вода в нем тоже мягко сияла от встроенных по периметру диодов. Первый раз в жизни я в такой благодати. Одна. Наедине с природой и со своими мыслями и жгучим желанием от них избавиться. Пусть не дикой, а совершенно оцивилизованной. И свежий воздух загородного поселка не хуже лесного. Я наслаждалась. Ведь мне так редко удавалось выбраться из своего "беличьего" колеса забот!

Конечно, по выходным я вывозила сына на пляж летом, а поздней весной и ранней осенью – в парк, где мы устраивали пикник на двоих. Сначала Алик пытался поддерживать иллюзию семьи, но я понимала, что танчики его привлекают больше, чем недорогие сосиски, жаренные на прутиках. И мы сказали, что не обидимся, если он не будет насиловать себя. Нам с Мишкой вполне комфортно было друг с другом.

Этими воспоминаниями я пыталась прогнать другие, связанные с Максом. Наши жаркие ночи, проведенные на нашем же месте. Костер, весело разбрасывающий крошечные искорки. Благоухание разгоряченных жарким солнцем трав. Тишина, нарушаемая редкими всплесками играющей рыбы. И горячие ласки Макса…Я ничего не могла поделать с собой. Не могла вытравить ничем то ощущение безграничного короткого счастья, которое, вжилось в меня, впиталось под кожу, как татуировки. Но это был другой Макс. Любящий, безбашенный, от поцелуев которого кружилась голова и замирало сердце.