Маленький Бобеш

— Да-да, у них сейчас, наверное, еще хуже, чем у нас…

В прихожей послышались шаги, потом кто-то стал обивать снег с ботинок.

— Неужели вернулся Бобеш? — сказал дедушка, поднялся и открыл дверь. — Ах, боже мой! Посмотри-ка, Тоничка, кто пришел!

— Йозеф! — воскликнула мать и повисла у отца на шее.

— Парень, парень… — бормотал дедушка. — Ну, видишь, все-таки тебя отпустили на праздники.

— А где Бобеш? — оглядывая комнату, спросил отец.

— Где ж ему быть? Пошел с Гонзиком на лыжах.

Отец рассказал, что по дороге домой он забежал на минутку к товарищу Коваржу, председателю организации, которого отпустили еще неделю назад. От него он узнал, что фабрикант Дакснер все-таки должен был отступить. После рождества он примет обратно на работу всех уволенных. Конечно, за меньшее жалованье. Но двенадцать человек, сидевших в тюрьме, он категорически увольняет.

— Значит, ты будешь без работы? — сказала мать.

— Не бойся, с голоду не умрем. Главное, что мы боролись не зря. Конечно, это не полная победа, но все-таки выиграли мы. А в каждой битве бывают какие-нибудь потери…

Пришел почтальон.

— Добрый день, пан Яноуш! Вот вы уже и дома! Теперь и пани Яноушова сразу повеселеет. У меня здесь для вас, пани Яноушова, заказное письмо и денежный перевод. Деньги, я думаю, на праздники всегда пригодятся. Вот здесь распишитесь, пожалуйста, и здесь тоже.

Мать не поверила. Кто бы мог послать ей заказное письмо и денежный перевод? Она расписалась, и почтальон выложил на стол двадцать крон. Пожелал радостных праздников и ушел. На переводе и на письме стоял штамп: «Брно».

— Прошу тебя, Йозеф, — сказала мать, — вскрой письмо, у меня руки трясутся. От кого бы это могло быть?

Отец вскрыл письмо и прочел:

«Брно. 22 декабря 1913 года.

Уважаемая пани Яноушова!

Мой сын, который служит учителем в вашем городе и учит вашего сына, десять дней назад рассказал мне в письме, как мужественно возглавил ваш муж забастовку рабочих на фабрике Дакснера. Мне известно также, что теперь он находится в тюрьме.

Я состою в рабочем комитете одной из брненских текстильных фабрик. Мы собрали среди товарищей немного денег и посылаем их вам как помощь на то время, пока ваш муж сидит в тюрьме.

Если случится так, что фабрикант не примет вашего мужа обратно на работу после возвращения из тюрьмы, то пусть ваш муж тотчас же напишет по адресу, указанному на конверте.

Такие сознательные и мужественные рабочие, как ваш муж, нам нужны и здесь, в Брно, для участия в рабочем движении. Мы сделаем все, чтобы найти ему здесь работу.

С уважением и приветом,

Антонин Шабацкий».

— Ну, разве я не говорил вам, что мы не одиноки? Видите, о час уже и в Брно товарищи знают! — радостно воскликнул отец, дочитав письмо.

— Нет, в мои молодые годы такого не бывало. Люди не стояли друг за друга, как теперь, — качал головой дедушка. Он был так растроган, что вытирал глаза платком.

Мать сказала:

— Это добрый человек — учитель Шабацкий. Я сразу по его глазам поняла, когда еще отводила Бобеша в школу в первый раз. Такой молодой — и уже такой умный!

— Да-да, — кивал дедушка, — сразу видно, что он из хорошей семьи, из рабочей семьи, и вот остался верным, не зазнался, не пристал к господам…

— Таких людей пока еще мало, но будет их все больше, и больше. Наши дети будут жить в другом мире, — сказал отец.

— Ты прав, парень. И от нас самих, конечно, зависит, чтобы им было лучше.

— Да, конечно, и от нас. Прежде всего от рабочих, от рабочего класса…

Стало уже совсем темно, и дедушка пошел зажечь лампу. Едва он ее зажег, как вернулся Бобеш. То-то было радости! Никакая, даже самая большая и самая богатая, елка не принесла бы Бобешу столько радости. Он долго висел у отца на шее, прижимаясь своей щекой к его лицу, и даже не жаловался, что отцовы усы его щекочут.

Глава 55 К ОТЦУ

В начале весны отец Бобеша действительно получил место истопника на одной из брненских фабрик. Правда, ему долго пришлось искать квартиру. И вот наконец, в одно светлое майское воскресенье, начался переезд к отцу в Брно.

Еще в субботу отправили в Брно мебель, и с мебелью уехал отец. Бобеш распрощался в школе со всеми соучениками и с учителем. Учитель попросил его на минутку задержаться в классе, получить табель. Но, отдавая Бобешу табель, учитель открыл ящик стола и вынул оттуда сверток:

— Вот, Бобеш, возьми от меня на память. Надеюсь, в Брно мы с тобой когда-нибудь еще увидимся. Я часто езжу туда к отцу и к матери.

Дома Бобеш распаковал сверток и был очень обрадован, найдя в нем книгу «Старинные чешские сказания» Алоиза Ирасека с прекрасными иллюстрациями. На титульном листе учитель написал:

«Моему милому ученику Бобешу на память.

Ярослав Шабацкий»

Бобеш посмотрел на надпись и еще больше обрадовался: на книге стояла подпись учителя с таким же самым росчерком в конце фамилии, как и на школьном табеле.