Маленькая девочка из «Метрополя»

Был номер 11 (с надписью «Отель Великий Герцог»), и затем, через какой-то мрачный склад или гараж, шла веселая циферка «5», не туда иду? Вернулась.

Перед номером 11 было «9». Подошла опять к пятерке, и за ней выскочило мне «25»! Мистика.

Возвратилась к номеру 11, уже по-настоящему испугавшись. Во-первых, где тут родное кладбище, обещанное агентом? Вообще, глядишь, останусь ночевать у этого склада.

Пошла к фонарю, заглянула в карту. Еще чего! Улиц Кап две штуки!

С горя завернула к Великому Герцогу в отель, дом 11, спрашивать, где тут дом 13.

А там сидела совершенно глухая как пень бабушка лет девяноста и тревожно улыбалась, адресуясь в дальний угол потолка и покачивая нижней челюстью, как наш школьный скелет в кабинете зоологии, когда мальчики мимоходом бренькали его по подбородку.

Потом на мой вопрос явился, видимо, ее сын, благородный старик, и ответил:

— Нигде.

Еще того круче.

Но тут я предъявила оплаченную квитанцию из агентства, чтобы доказать, что дом 13 существует, и старец (удивительно) меня принял к себе, взял мой паспорт, выдал мне ключ с цифрой 90 на бирке, показал направление и исчез со своей мамочкой.

Первый этаж. Я пошла, рассчитывая увидеть длинный ряд дверей, но их было только три: 5, 6 и 7. Где же моя девяностая?

Судьба шутит со мной шутки, однако. Где я ночевать-то буду?

Повернула бирку. Из «90» получилось «06». Ура!

Открыла шестую дверочку и тщательно ее заперла.

Зажгла свет. Лампочка где-то вдали, метрах в пяти, под потолком, засветилась, ватт в 25.

И ничего! Это была моя комната на ближайшие двенадцать часов!

И приняла душ, легла, включила телевизор и стала смотреть сразу три фильма: японский про бандитов, американский про бандитов и местный ляплянтский сериал про бандитов и собаку — охотницу на наркодилеров. Там один отрубил себе палец, а ему за это всадили нож в живот.

Но мне это было как до моей лампочки.

Я не на улице и не на вокзале. И не на асфальте на газете. Только не это. Я у себя дома, господа.

Вернувшись в свой литературный замок, я стала рассказывать терпеливому японскому композитору Икоэ, моей подружке, эти приключения на чистом английском языке, сопровождая свою повесть смехом.

— Это есть агентство на вокзале. Много темно.

Икоэ поняла, радостно кивает.

— Ладно. Отсутствует огонь на вокзале.

— Оу, — тихо удивляется Икоэ.

Размышляет, видимо, как это — на вокзале нет лампочек?

Но я иду дальше:

— Хорошо. Тогда человек с ключом в его руках идет и открывает дверь, тогда я иду с этим человеком с его ключом. Они имеют страх! Я не знаю почему.

— Оу!

— И он говорит: «Вы любите останавливаться вокруг кладбища?»

— Кладбище, оу!

— Тогда, видишь, много темно, и этот мэн, она говорит мне: дом тридцать! Автобус тридцать! Поняла?

Икуэ смотрит на меня, но не кивает. Явно не ухватила мою мысль. Не понимает, почему я смеюсь. Неуверенно улыбается.

— Тогда я иду и наблюдал: это дом одиннадцать, тогда пять и тогда двадцать пять!

Икоэ как может таращит свои японские глаза. Я понимаю, что опять она не улавливает. Я хочу объяснить ей суть:

— Знаешь, кладбище. Дом тридцать и автобус тридцать! Я боюсь тридцать! Поняла?

Икоэ не кивает. Так. Я что сказала? А. Цифра не та! Не тридцать! А тринадцать!

— Знаешь, один три!

Икоэ смеется от радости, наконец-то! И говорит мне, переводя на свой американский:

— Йес! Тельтин! («тлинадцать», она не выговаривает букву «р»). А! Кладбище и дом тлинадцать! И абтобус номель тлинадцать!

Я продолжаю:

— Хорошо! Тогда я иду и нет этого дома тринадцать! А есть одиннадцать и тогда пять и тогда двадцать пять! Она боится — тринадцать! И этот мэн, она отвечает: нет! Здесь не имеется дом тринадцать! Нигде, она говорит!

— Он, — поправляет меня Икоэ.

— А, он!

Икоэ учит меня английскому своим терпеливым вниманием. Она прекрасный композитор, ее диск называется «Сто видов луны», и я слушаю ее музыку, когда пишу свой текст… Печальная, однако, музыка.

Ужасное слово «никогда», невермор. Я, наверно, больше никогда их не увижу, моих друзей, Икоэ и Иштвана, к концу мы стали понимать друг друга.

Правда, они все захотели приехать ко мне в гости, взяли адрес и телефон — несмотря на малую информационную войну против нас на мировом ТВ: о России говорят как о покойнике, или ничего, или подробно насчет обстоятельств последней, окончательной катастрофы.

Писательница-англичанка, кстати, прочла мою книгу «Время ночь» и искренне сказала:

— Ни за что не поеду в Москву!

— Да, — скромно отвечала я на своем чистом английском языке, — это все равно что прочесть «Ромео и Джульетту» Шекспира и сказать: «Ни за что не поеду в Верону! Там Монтекки и Капулетти!»

И все мои друзья что-то поняли и радостно захохотали.

Деньги Ляпы

Итак, я работала в своей мастерской.

Иногда, если не шли дожди (а это местная достопримечательность, беспрерывный полив с воздуха), я устраивалась на воздухе в шезлонге с тетрадкой.

Мои местные друзья (четыре котенка и их маленькая мамаша) — занимали позиции в траве, как часовые, рядом с пластмассовой коробочкой, в которую я складывала их обед. Они ели все, включая, как уже было сказано, вареную траву под названием шпинат.