Мальчик, который улыбался

И с Маккеем я также почти не виделся. Если до этого случая с линчеванием он меня игнорировал, то теперь просто избегал. Как я уже сказал, я почувствовал себя идиотом, когда предупредил его о Микки Сегундо. Я более чем уверен, что со стороны Маккея ко мне было лишь одно чувство — презрение.

Время от времени Маккей показывался в наших краях, в основном ради охоты в Насиментос. Он был отличным охотником и проводил за этим занятием, как минимум, три-четыре дня в месяц. Как правило, на охоту он ездил со своим надсмотрщиком, Боуи Эллисоном. Он охотился на всё, что ходит, ползает или летает; мне рассказывали, что его зала с трофеями на ранчо способна сделать честь иному музею.

Надо отдать ему должное — всё, что он делал, он делал хорошо. Маккею перевалило за 50 — но он стрелял куда лучше и мог продержаться в седле гораздо дольше, чем все его ковбои. И он знал, как делать деньги. Но его высокомерие меня дико раздражало. Он был вежлив, это факт, но в любом разговоре ежесекундно ощущалось, что он — босс, а ты — не более чем наемный батрак.

Как-то раз, вечером, заехал Тудишишн и сказал, что он должен встретиться с Маккеем на следующее утро. Маккей собирался поохотиться на юго-западе, в районе бедлендов — по сути уже за границей лавовых полей. А Тудишишн подрядился к нему в качестве проводника.

Полицейский пил кофе до самого заката, а потом уехал, растворившись в тени Насиментос. На ночь он остановился на одной из rancherias, у своих друзей.

Первым приехал Маккей. Утро было холодным, ярким и прозрачным. Глянув в окно, я увидел пятерых всадников, приближавшихся с юга. Когда они приблизились, я опознал в них Маккея, Боуи Эллисона и трёх братьев Беттцингеров. Подъехав к конторе, Маккей и Эллисон спешились, Беттцингеры же развернулись и направились обратно.

Маккей кивнул в знак приветствия. Он вел себя вежливо, хотя слов от него я почти не слышал. Я спросил их, не хотят ли они кофе, но Маккей покачал головой и сказал, что они вот-вот уедут. В этот момент на холмах показался всадник, скачущий по направлению к нам.

Маккей прищурился, изучая силуэт верхового.

Я не обращал внимания на всадника, до тех пор пока не заметил как пристально смотрит на него Маккей. Когда я взглянул, наконец, на того, кто к нам ехал, он уже почти доскакал до нас. Мне не было смысла всматриваться — и так было понятно, что это Микки Сегундо.

— Ну и кто это? — спросил Маккей, с ноткой подозрительности.

Я почувствовал, как моё лицо запылало, ну, знаете, как это бывает, когда ты о ком-то говоришь, а потом раз — и оказывается, что он все это время стоит рядом с тобой.

У меня как будто это само сорвалось с языка:

— Это Пеза-а, один из моих подопечных. — Почему я назвал Микки его апачским именем — я не знаю. Возможно потому, что он выглядел как настоящий индеец. Но я-то до сей поры никогда не называл его Пеза-а.

Он подошёл к нам, держась даже как-то смущенно. На нём были его всегдашняя выгоревшая рубаха и набедренная повязка, правда, поперек лица, от уха до уха, тянулась нарисованная охрой полоса. Никто бы в жизни не заподозрил, что в его жилах течет кровь белого.

— Что ему тут надо? — подозрительность никуда не исчезла из голоса Маккея. Ранчер внимательно изучал индейца.

Боуи Эллисон смотрел на апача с тем же выражением лица.

— Где Тудишишн? Это господа ждут, когда он появится.

— Тудишишн болен — в его животе поселился демон, — ответил Пеза-а. — Он попросил меня его заменить. — Он говорил по-испански, немного запинаясь, как обычно говорят апачи.

Маккей смотрел на него ещё какое-то время. Наконец он сказал:

— Ну… ладно. А следы читать он умеет?

— Он год служил у Тудишишна. Тот о нём отзывался исключительно высоко, — и опять же, я до сих пор не знаю, что заставило меня это сказать. У меня в голове проносились сотни мыслей. То, что я ответил, было правдой, это так — но я понимал, что за этим наверняка что-то последует. Микки избегал смотреть на меня — вместо этого он наблюдал за Маккеем, на лице играла легкая улыбка.

Маккей поколебался ещё немного, но затем сказал:

— Ладно, поехали. Мне не нужны рекомендации — если он действительно хороший проводник.

Они сели в седла и уехали.

Маккей хотел добыть вилорогую антилопу. Тудишишн ему рассказал о местах, где эти животные бродят неисчислимыми стадами, и пообещал Маккею, что он сможет их настрелять столько, сколько захочет. Но вилороги паслись в нескольких днях пути. Маккей ответил, что если у него не будет времени, то он его себе сделает. Он хотел хорошо поохотиться.

В течение первого дня Маккей выпытывал у Сегундо, действительно ли он знает о стадах антилоп.

— Я видел их много раз. Их шкура цвета песка, а чёрные рога грозно торчат, подобно штыкам у солдат. Но стада эти очень далеко.

Расстояния Маккея не волновали. В конце концов, он пришёл к выводу, что этот проводник-индеец о знает об охоте на антилоп столько же, сколько и Тудишишн — а это всё, что имело значение. И всё-таки, что-то было в этом молодом апаче такое…

* * *

— Завтра мы начнем переход через malpais, — сказал Микки Сегундо.