Мальчик из леса

В панике, чувствуя себя последней дурой, Хестер выскользнула из спальни в коридор и скрылась в туалете. Закрыла дверь, спустила воду и даже, открыв кран, сполоснула руки для правдоподобия. Затем направилась к лестнице. У последней ступеньки, подняв глаза, стояла Лейла.

— Привет, — сказала Хестер.

— Привет.

Лейла была великолепна. По-другому не скажешь. Сшитый на заказ серый деловой костюм подчеркивал все красивые изгибы фигуры, а фигура Лейлы сплошь состояла из красивых изгибов. Ослепительное зрелище. Белоснежная блузка контрастировала с темной кожей так, что резало в глазах.

— Вы в норме? — спросила Лейла.

— Ну да, само собой.

Хестер продолжила спускаться по лестнице. Наконец женщины обнялись, но лишь на мгновение.

— Какими судьбами, Хестер?

В комнату вошел Мэтью.

— Бабуля помогала мне с докладом. Это для школы.

— С докладом? На какую тему?

— На юридическую, — сказал Мэтью.

Лейла поморщилась:

— И ты не мог попросить меня?

— Ну, это, — промямлил Мэтью, — у нее же своя телепередача. — «Да, лжец из него неважный, — подумала Хестер. — Весь в отца». — Мам, только без обид, бабуля у нас знаменитый адвокат.

— Да ну?

Лейла повернулась к Хестер. Хестер пожала плечами.

— Ну ладно, — сказала Лейла.

Хестер вспомнила похороны Дэвида. Лейла держала малыша Мэтью за руку. В глазах ни слезинки. Она не плакала. В тот день — ни разу. Перед Хестер или кем-то еще — ни разу. Ближе к вечеру Хестер с Айрой повезли Мэтью в Эллендейл, в ABG, съесть гамбургер. Хестер оставила деда с внуком в кафе и вернулась. Прошла на задний двор, в сторону леса, куда Дэвид бесконечно сбегал, чтобы повидаться с Уайлдом, и даже оттуда, несмотря на завывания ночного ветра, слышала, как в осиротевшей спальне утробно воет Лейла. Ее крики раздирали душу. В них была такая боль, что Хестер тогда подумала: наверное, наша Лейла сломалась так, что не починить.

Лейла больше не вышла замуж. Если за эти десять лет у нее и были мужчины — а предложений было множество, это несомненно, — Хестер ничего о них не знала.

Но теперь в доме было слишком чисто. Еще и этот длинный каштановый волос.

Хестер, уймись.

Хестер без предупреждения обняла Лейлу, притянула к себе. Та удивилась:

— Хестер?

Уймись.

— Я люблю тебя, — прошептала Хестер.

— И я вас.

Хестер зажмурилась. Не сумела сдержать слез.

— Вы точно в норме? — спросила Лейла.

Хестер взяла себя в руки, отступила на шаг, разгладила одежду.

— В полной. — Сунула руку в сумочку, выудила носовой платок. — Просто…

Лейла кивнула.

— Знаю, — тихо сказала она.

Хестер увидела, что Мэтью выглядывает из-за материнского плеча и мотает головой, напоминая про данное обещание.

— Пойду, пожалуй. — Хестер поцеловала обоих и быстро вышла из дома.

Тим ждал, открыв дверцу. На нем был черный костюм и шоферская фуражка. Этот наряд он носил ежедневно, невзирая на погоду и время года, хотя Хестер не раз говорила, что это ни к чему. К тому же и костюм, и фуражка смотрелись на нем как-то неправильно. Может, из-за крупной фигуры. Может, из-за пистолета под пиджаком.

Скользнув на заднее сиденье, Хестер еще раз взглянула в сторону дома. Из-за двери на нее смотрел Мэтью. До Хестер наконец дошло: внук попросил ее о помощи.

Раньше такого не бывало. И он не все ей рассказал — пока что. Но она, упиваясь собственным горем, жалостью к себе, пытаясь заполнить эту жуткую дыру в собственной жизни, все же помнила: Мэтью приходится в сто раз хуже. Он растет без отца, тем более — без такого отца, доброго и порядочного человека, взявшего самое лучшее от Хестер (в меньшей степени) и Айры (в большей) — Айры, умершего от сердца. Хестер была уверена: сердце Айры разбилось, когда Дэвид погиб в той аварии.

Тим вернулся за руль.

— Слышал, что рассказал Мэтью? — спросила она.

— Да.

— Что скажешь?

Тим пожал плечами:

— Он что-то недоговаривает. — Хестер не ответила. — Ну что, назад в город? — спросил Тим.

— Пока нет, — сказала Хестер. — Сперва заедем в полицию.

Глава четвертая

— Ну и ну, какие люди у меня в участке. Хестер Краймштейн, как Бог свят.

Она сидела в кабинете шефа уэствиллской полиции Орена Кармайкла. Тот готовился к семидесятилетию и последующей отставке, но выглядел, как всегда, сногсшибательно. Представьте себе самый красивый отруб элитной говядины в мясницкой лавке. Представили? Так вот, Орен был еще красивее. Человек-гора, сплошные мышцы.

— И тебе привет, Орен.

— Классно смотришься.

— И ты. — «Седина мужчинам к лицу, — подумала Хестер. — Черт возьми, это нечестно». — Как Шерил?

— Ушла от меня.

— Да ты что?

— Угу.

— Я всегда знала, что она туповата.

— Да ты что?

— Без обид.

— Какие тут обиды.

— Она красивая была, — добавила Хестер.

— Да.

— Но дура. Я, наверное, грублю?

— Шерил бы сказала, что грубишь.

— Плевать мне, что она сказала бы.

— И мне. — Орен Кармайкл ослепительно улыбнулся. — Забавный у нас диалог.

— Разве нет?

— Но мне почему-то кажется, ты явилась сюда не шутки ради.

— Может, и не кажется. — Хестер уселась поудобнее. — Как это называется, когда делаешь несколько вещей одновременно? Детишки для такого целый термин выдумали.

— Многозадачность.