Мальчик девочку искал

– Нет, это вы! Просто вы очень долго падали, а показалось, что быстро. Это называется "эффект темпорального сжатия", нам объясняли в школе. Правда я не всё понял, потому что с физикой и математикой, увы, не в ладах. Другое дело – словесность и риторика…

"Оно заметно", – подумал Авка и вежливо заметил:

– Видимо, у вас в школе очень сложные программы.

– Для кого как. У меня, к сожалению, чисто гуманитарный склад ума…

– У меня тоже… И я не понимаю. Неужели искры из глаза могут зажечь настоящее солнце?!

– Конечно! Солнце может вспыхнуть от чего угодно, если его очень долго и очень сильно ждут!.. И кроме того…

– Что? – опасливо спросил Авка.

– Как я понимаю, эти искры были частью вдохновенного горения, не правда ли?

– Простите, как это?

– Но вы же ударили себя, чтобы одержать победу над черной всепоглащающей Пустотой! Не так ли?

– Ну… да.

– Значит, вы совершили подвиг!

– Какой там подвиг! – искренне воспротивился Авка. – Я с перепугу.

– Подвигу ведь все равно, отчего он совершился, – рассудительно заметил мальчик. – Главное результат. И результат – вот он. Сияет… Подождите… У меня сочинилось вот что!

Мечтал весь наш Глубинный мир,
Чтоб вместо маленьких светил
Взгорелось общее светило
И чтоб на всех его хватило -
И вот пришел сей светлый пир!

– Вы настоящий поэт!

Пухлые щеки юного стихотворца стали розовыми.

– Не совсем настоящий… Но я стараюсь. Одно мое стихотворение было напечатано в газете "Глубинные новости". По поводу открытия нового фонтана. Там, на мой взгляд, есть неплохие строчки… – Мальчик возвел к небу взгляд и почти пропел:

Хвалить мы будем неустанно
Всех тех, кто подарил фонтан нам.
Всему воскликну миру я:
«Прекрасна светлая струя!»

– Замечательно, – сказал Авка (почти искренне).

– Я рад, что вам понравилось… И… может быть, нам пора уже познакомиться?

– Конечно! Меня зовут Август Головка. А уменьшительное имя – просто Авка.

– Замечательно!.. А мое имя – Пунтий Закваска… Одноклассники и родители зовут иногда сокращенно: Пуня… – И он тихонько вздохнул. – Но это временно. Когда я начну печататься всерьез, то возьму себе поэтический псевдоним…

– Какой? – с интересом спросил Авка. Потому что Пунтий Закваска явно ждал этого интереса.

– Я думаю… Лучезар Крылатый. Как вы считаете, это не очень претенциозно?

– Пре… что?.. А! Нет, что вы! В самый раз… А уменьшительное имя можно сделать Лучик. Ну, будто маленький луч. Тоже… по-поэтически…

– Вы правы!

– Если хотите, я так и буду вас звать. Прямо сейчас… – Авка, по правде говоря, чувствовал, что не лишним будет подсластить отношения с местным жителем. Пригодится…

– Я… конечно, не возражаю. Наоборот, – расцвел Пуня-Лучик. – Это послужит мне даже как бы лишним толчком… к поэтическому развитию. Дело в том, что я не мыслю себе в жизни другого занятия, кроме стихотворного труда. Я изложил это даже в своем поэтическом кредо.

– В чем?

– Вы не знаете, что такое кредо? – изумился Лучик. И смутился. – Ох, извините…

– Кажется, знаю, – вспомнил Авка.. – Нам говорили на уроке истории. Это вроде как главная установка. Такое основное понятие…

– Да! И вот как оно у меня звучит:

На свете дела лучше нету,
Как быть прославленным поэтом
И воспевать весь мир вокруг.
И будет каждый тебе друг…

Потому что каждый поэт должен ко всем испытывать дружеские чувства… Вот я увидел вас и сразу…

– Я тоже, – сказал Авка совсем уже без всякой хитрости. Потому что Пуня-Лучик и правда был славный. Может, в Авкиной школе кто-то и хихикнул бы: "бзяка-задавака", но Авка видел, что у Лучик сыплет свои стихи не для хвастовства, Это он из безоглядной любви к поэзии, тут уж ничего не поделаешь. Зато добрый.

– Только, пожалуйста, никому не называйте мой полный псевдоним, – осторожно попросил будущий Лучезар Крылатый. – Он пока тайна. Вы ведь не выдадите?

– Конечно, нет! Выдавать чужие тайны – это самая подлая гугнига!

Лучик удовлетворенно кивнул. Видимо, что такое "гугнига", в этом мире знали.

– Скажите, Авка… а у вас есть какая-нибудь тайна? – спросил Лучик очень деликатно.

Авка не удивился. Кажется, у них с Лучиком намечалась дружба, а в этом случае всегда принято делиться тайнами.

– Конечно, есть, – вздохнул Авка. – Иначе зачем бы я сунулся в тот пустой осокорь очертя голову? Но это долгая история. Рассказать?

– Разумеется! – И Пуня-Лучик с размаха уселся в сено. К своему блестящему костюму он относился с поэтическим небрежением. Авка сел рядом. И рассказал все с самого начала – про Звенку, про Мукку-Вукку и свои планы.

Лучик был хотя и поэт, но не совсем бестолковый. Суть вопроса он уловил быстро. И деловито высказал свои суждения.