Малая: Жизнь после тебя

— И в благодарность за спасение, я видимо, должна буду ублажать тебя на камеру и готовить? — выплевываю я, скривившись. — В таком случае предпочту вернуться туда, откуда приехала и ждать, когда за мной придут. Это гораздо более приятные перспективы, чем делить с тобой жилплощадь.

— Ты решила, что мы будем жить вместе? — Север вскидывает брови, выражая недоумение. — Помнится, еще в день нашего знакомства я сказал, что предпочитаю спать один. Моя квартира находится этажом выше. Это я имел в виду, говоря что мы теперь соседи.

Борясь с приливом унижения, я хватаю ртом воздух. И с чего я решила, что Север привез меня к себе? Здесь ведь нет ни одной его вещи.

— Вижу, ты по-прежнему не в духе, — заключает он, оглядев мое пылающее лицо. — Поэтому оставлю тебя. Номер моей квартиры 261. Вдруг соль понадобится.

Не в силах и дальше удерживать его взгляд, я смотрю в сторону. Как же это унизительно, за неимением других альтернатив быть вынужденной принимать его помощь.

— И еще. — Доносится его удаляющийся голос. — Сегодня сиди здесь и никуда не выходи.

— Мне на работу нужно к двенадцати! — моментально вспыхиваю я.

— Соври, что заболела, а лучше сразу увольняйся. Работать там больше не вариант.

То, каким бескомпромиссным тоном Север это произносит, вызывает во мне очередной приступ бешенства. Ведь все мои проблемы возникли из-за него. Именно из-за него я была вынуждена арендовать в первую попавшуюся квартиру и устроиться официанткой. И стоило мне освоиться в этой должности, появляется он с требованием уволится. Немыслимо.

— Я не собираюсь увольняться. Меня все там устраивает.

Громкий глухой звук, раздавшийся в прихожей, расходится вибрацией по стенам. Следом за ним в гостиной вновь возникает Север. Кулаки его сжаты, шутливого выражения на лице нет и в помине.

— Если тебя устраивает быть вывезенной на пустырь и выебанной во все щели — вперед, — рявкает он, сверля меня налитым яростью взглядом. — Когда я посылал Тощего перевезти твои вещи, то предполагал, что с головой у тебя все в порядке и ты по-прежнему ценишь жизнь. А тебе, похоже, важнее назло мне уши отморозить. Соберись-ка, твою мать.

— Если меня и вывезут на пустырь, то это по твоей вине! — взвизгиваю я в ответ, ничуть не испугавшись его агрессии. — Потому что ты слил видео. Ты во всем виноват, так что хватит строить оскорбленного заступника.

— А отец твой значит агнец непогрешимый? — мрачно цедит Север. — Когда он пиздил наши деньги, он знал, какими могут быть последствия. Что улица такого не прощает, и что ставит под удар он в первую очередь свою дочь. Он кинул тебя повторно, когда позволил мне видео Аспиду отправить. Мудрый прекрасно знал, чем все это для тебя обернется.

Я начинаю истерично смеяться.

— Ты еще меня жалеть пытаешься?! Ты, который это мерзкое видео и распространил. А не делать этого — слабо было?

Запрокинув голову, Север сжимает и разжимает кулаки. Судя по багровым пятнам на скулах, заведен он не меньше моего.

— Слушай, малая. — Вздохнув, он вновь находит меня взглядом. — На улице свои законы. Нельзя пригрозить чем-то, а потом дать заднюю. Так не делается, понимаешь? И твой отец тоже об этом знал. Тебе, смотрю, нравится перекладывать всю вину на меня. По-твоему, я должен был о тебе заботиться больше, чем родной отец?

— Да, во всем виноват ты один, — ядовито повторяю я. — Потому что мой отец не брал никаких денег.

На одно короткое мгновение мне кажется, что Север меня ударит — такое бешенство написано на его лице. Однако вместо этого, он несколько раз с остервенением проводит ладонью по волосам и, выругавшись, стремительно покидает гостиную.

7

Целых два часа уходит на борьбу с собой. Я то хватаюсь за сумку с намерением навсегда покинуть эту квартиру, то обессиленно опускаюсь на диван, взывая к инстинкту самосохранения. Так уж вышло, что Север единственный человек, готовый мне помочь. Прискорбно, но факт. Пусть и временно, но я от него завишу.

Полина, на днях улетевшая с родителями на Мальдивы, наверняка бы сказала, что мне нужно перестать крутить носом и позволить говнюку искупить свою вину. Так и вижу ее лицо, когда она убежденно выговаривает в экран моего телефона: «Олябьева, даже не вздумай никуда уходить! Еще денег у него возьми на карманные расходы. И скажи, что если не даст, то будет гореть в аду».

Немного успокоившись нашим мысленным диалогом, я заставляю себя распаковывать сумки. Вернее, две их них. Чем меньше вещей достанешь, тем меньше времени потратишь, складывая их обратно.

Спустя полчаса я сижу на кухне с чашкой растворимого кофе, найденного в шкафу, и раздумываю о том, чем себя занять. Ключи я нашла на тумбочке в прихожей, так что в передвижениях не ограничена.

Идти на работу сегодня, все же не стоит. Кто знает, вдруг те двое снова придут. Будет унизительно звонить Северу и умолять себя спасти.