Малая война партизанство и диверсии

В отношении политической работы приморские партизаны стояли, безусловно, выше других, например, алтайских. Несмотря на то что на Алтае насчитывались десятки тысяч партизан и они имели «армейские» организации, повстанцы не смогли наладить организационную политработу в массах, не было для этого специальных «штатных» единиц в своих войсках, не обращали внимание на эту область, не заботились о литературе, а равно и о чисто боевой подготовке своего комсостава, совершенно не занимались обработкой своих «армий» и соседних районов. Все их внимание было направлено в сторону физического истребления врага и разгрома его имущества. Партизан поэтому превращался в своеобразного профессионала-бойца, идущего «миром», но сплошь и рядом не разбиравшегося совершенно в вопросах революционной борьбы и ее тактических особенностях. Приморцы же наряду с беспощадным истреблением врагов и деморализацией тыла белых (разрушением коммуникаций, материальных складов и т. п.) со всей энергией проводили политическую работу по завоеванию крестьянских масс не только в своем районе, но и в соседних и даже работу по разложению армий противника. Они имели особые политорганы, распространяли всячески литературу, получаемую из города, имели свои газеты — «Революционный партизан» и «Вестник партизан», выпускали часто прокламации, различные воззвания[93]. и т. п. Внедряя чисто боевые действия в общую систему революционной борьбы, тем и могли видоизменять свою боевую тактику, разнообразить ее, переходя постепенно на подрыв врага изнутри, т. е. на завоевание солдатских масс белых и к организации восстаний гарнизонов (восстание на Казанке, в Сучане и др.). Таким образом они упорно и планомерно шли вверх как по линии организации самого повстанчества, выраставшего во всеобщее вооруженное восстание — высшую форму классовой борьбы, так и по линии организации партизанства по образцу Красной армии.

Точно так же и в отношении комплектования нужно отметить большое различие между приморцами и повстанцами число крестьянского типа.

Крестьяне-повстанцы комплектовались преимущественно по добровольческому признаку, только из определенных районов, даже сел, имея всегда резко очерченные границы своих мобилизационных территориальных округов, с которыми они были крепко связаны, почему и были малоподвижны. Лишь в редких случаях (под нажимом противника) они могли перебрасывать свои отряды в другие районы. Это относится как к красным (алтайцы, частью енисейцы), так и к белым (тамбовцы, басмачи Ферганы, даже махновцы, несмотря на их изумительную подвижность, и др.). Приморцы же укомплектование получали из городов, из сел и от партийных организаций различных районов, делая подбор по классовому признаку, почему не были так связаны с территорией и обладали большей свободой в своих действиях [94].

Первые налаживали оперативную и организационную связь только в своем районе, т. е. имели связь, ограниченную территорией, связь изолированную и замкнутую, и разведку вели в большинстве случаев узкотактическую, ближнего порядка. Вторые — располагали крупными связями в ряде областей и организовывали связь по всем линиям: оперативной, политической, экономической, и организационной. В связи с чем разведка у них была шире, полнее, активнее и своевременнее. Она носила стратегический характер, распространялась за сотни километров, имела агентуру даже за границей, не говоря уже про хорошо налаженную ближнюю тактическую и политическую разведку.

Если у крестьян-повстанцев были «корпуса», «дивизии» и «полки», это вовсе не указывало на наличие жесткой организационной схемы. Их полки и дивизии совершенно не имели твердых штатов, а увеличивались или уменьшались в зависимости от операций и ресурсов.

В случае необходимости «полк» разбухал до 500–1000 чел., либо наоборот, сокращался до 100 чел. Под нажимом превосходящих сил противника полк мог рассеяться, просочиться через кольцо окружения и собраться вновь в заранее обусловленном месте, иногда даже в другом составе, то есть наблюдалось то, о чем говорил Денинг, характеризуя гверилью.

У приморцев была более твердая организационная структура, хотя ни дивизий, ни корпусов они не имели. Лишь в последний момент, перед захватом власти, они организовали полки почти что по штатам Красной Армии. У них действовала отрядная организация, выраставшая не от случая к случаю, а планомерно, вместе с ростом революционного движения. Они предпочитали иметь небольшие отряды без громких наименований армейского масштаба.