Малая война партизанство и диверсии

Крестьянство названных районов, защемленное в это время тисками голода при опустошенном рынке и отсутствии всяких приработков, при слабости низового советского аппарата, почти полном отсутствии коммунистических ячеек на местах, постоянных мобилизациях и фронтовой сумятице, вначале было пошло за Булак-Балаховичем и другими агентами белогвардейщины. Но вскоре убедилось в своей ошибке. Родзянко в своих воспоминаниях констатировал: «Когда двинемся вперед — крестьяне встречают с распростертыми объятиями; идем дальше, а в нашем тылу те же крестьяне в отместку режут наши провода». При отступлении же белых население стреляло им в спину[66].

Изредка белые отправляли в тыл красных военных агентов-инструкторов для организации отрядов. Такие отряды вместе с организаторами затем пробирались на соединение с основным ядром армии.

В апреле 1918 года, когда Добрармия отступила от станицы Павловской в Мечетинскую, войсковой атаман направил члена рады казака Ковгана с пятью черкесами из дивизии генерала Улагая в станицу Старо-Леушковскую, в тыл красных. Это довольно зажиточная станица, родина Ковгана, была известна непримиримым отношением к советской власти. В ней было припрятано оружие, принесенное с фронта мировой войны.

Ковган прибыл в ст. Старо-Леушковскую и после митинга, устроенного им (представители советской власти были предварительно схвачены и казнены), объявил от имени атамана кубанского казачьего войска мобилизацию казаков[67]. Ему удалось мобилизовать небольшой отряд, около полутора сотен человек — конных и пеших, которые и выступили с ним на соединение с Добровольческой армией. Насколько мобилизованные были мало расположены к боевой работе, показывает факт, рассказанный тем же Ковганом. Отряд прошел спокойно только сутки. Затем Ковгану сказали, что мобилизованные ропщут и поговаривают, что их обманули, так как нигде не встречают сочувствия со стороны местных жителей и не замечают следов Добрармии. Тогда Ковган приказал наиболее надежным черкесам возвратиться в станицу Павловскую и оттуда открыть из винтовок стрельбу по всей колонне и «донести о неприятельских разъездах в тылу». Черкесы поручение выполнили, и «всем стало понятно, что обратно идти возможности нет, а только вперед…»

Вполне естественно, что подобные отряды не могли иметь ни силы, ни стойкости, ни вообще большого желания действовать по-партизански, где требовались смелость, дерзость, находчивость, упорство и выдержка. Изолированные от населения, они должны были крепко держаться за свою базу — армию, составляя с ней неразрывное целое, и конечно, с трудом отрываясь от нее, не имея охоты уходить в глубокие тылы красных и, в особенности, оставлять свои родные станицы. Поэтому сила партизанства белых была всегда локальна и играла некоторую роль только в первые периоды организации советской власти и Красной Армии.

Правда, в 1920 году, в период подготовки врангелевского десанта, на Кубань было выброшено изрядное число белогвардейских агентов, которые «умели находить большой приют в гражданских учреждениях» и особенно в рядах советской милиции, предназначенной часто для борьбы с заговорщиками и мелкими повстанческими отрядами. Они, проникнув в советские учреждения, «работая» там, играли в отношении советской власти роль провокаторов и всячески стремились подорвать ее авторитет в глазах населения, производя самочинные реквизиции, конфискации, отличаясь жестокостью и пр.[68] На этой почве произошло потом образование партизанской армии генерала Хвостикова, которая, однако, дальше района базирования (от станицы Тоннельной, нижнее течение рек Проток и Кубань до Карагаева включительно) не пошла и быстро выдохлась, так как население поддержало советскую власть.

В противовес белым красные имели армейские части и совершенно самостоятельные партизанские отряды нескольких типов с различными задачами и формами своих действий. Это были:

1. Отряды, выделенные армией для набегов или рейдов в тыл противника. Такие отряды были довольно значительны, преимущественно конные с артиллерией и посаженной на повозки пехотой; таков был рейд червонных казаков во главе с т. Примаковым, рейд 8–й кавалерийской дивизии[69]. или набег Буденного на станицу Великокняжескую в марте 1919 г. и др.

2. Отряды, сформированные губернскими революционными комитетами или уездными революционными комитетами из крестьянской молодежи (членов комсомола, партийной организации и др.) и подчиненные через особых начальников гражданским организациям. Такие отряды были небольшими по составу, пешие и смешанные, но всегда без тяжелого оружия.

3. Отряды особого назначения, сформированные также губревкомами. Главная цель их была: шпионаж и провокация среди войск противника, а также террористические акты против белогвардейских командиров. Отряды вербовались исключительно из партийцев, лишь в крайних случаях из сочувствующих или беспартийных, но безусловно преданных советской власти. Такие отряды были всегда пешими и насчитывали от десяти до двадцати человек.