Малая свиноферма. Как правильно и надежно уложить кафель...("Сделай сам" №3∙2000)

Если вы плохо переносите жару, положите на темя под шляпу лист лопуха зеленой стороной к голове, и можно не бояться самого сильного зноя. Лопух уменьшает страдания при высокой температуре или солнечном ожоге, им можно завязать рану вместо бинта.

Секрет дамасской стали

Сок хорошо всем знакомой незабудки имеет, как утверждают знатоки, удивительное свойство способствовать затвердению стали. Для этого раскаленное докрасна стальное лезвие или вообще какое-либо стальное орудие следует окунуть несколько раз в этот сок и держать в нем до тех пор, пока оно не остынет. Закаленная таким образом сталь до того тверда, что режет железо и точильный камень, при этом оставаясь гибкой и легкой. Этим способом, по мнению специалистов, приготавливалась сталь для знаменитых толедских и дамасских клинков.

Пирожное… из лепестков хризантемы

В китайских ресторанах, некоторых частных домах знают рецепт необычного блюда, по вкусу напоминающего пирожное.

Приготавливают его следующим образом. Берут свежий цветок хризантемы, старательно обмывают его, отделяют лепестки и окунают во взбитую смесь яиц и муки. Затем вынимают их, обмакивают в горячее масло, раскладывают на полминуты на бумагу, чтобы она впитала в себя излишек масла, посыпают сахаром и подают к столу.

Игра природы, или Игры с природой

О.Г.Дума

«Мастер и Маргарита», «Белая гвардия», «Театральный роман», «Собачье сердце», «Роковые яйца» и даже экранизированный и осовремененный некогда Иван Васильевич, сменивший профессию, принадлежат перу Михаила Булгакова. Но известно ли вам, что, будучи талантлив во всем, Михаил Афанасьевич написал еще великое множество рассказов, статей, остроумных фельетонов и путевых заметок.

В последних подмечал он все тонкости тогдашнего бытия. Собираясь в отпуск летом 1925 г., писатель не без иронии описал свое состояние: «Улицы начинают казаться слишком пыльными. В трамвай сесть нельзя — почему так мало трамваев! Целый день мучительно хочется пива, а когда доберешься до него, в нёбо вонзается воблина кость и, оказывается, пиво никому не нужно. Теплый в голове встает болотный туман и хочется не моченого гороху, а ехать под Москву, в Покровское-Стрешнево.

Но на Страстной площади, как волки воют наглецы с букетами, похожими на конские хвосты. На службе придираются: секретарь — примазавшаяся личность в треснувшем пенсне — невыносим. Нельзя же в течение двух лет без отдыха созерцать секретарский лик!

Сослуживцы, людишки себе на уме, явные мещане, несмотря на портреты вождей в петлицах.

Домоуправление начинает какие-то асфальтовые фокусы и мало того, что разворотим весь двор, но еще на это требует деньги. На общие собрания идти не хочется…

Словом, когда человек в Москве начинает лезть на стену, значит, он доспел и ему, кто бы он ни был, бухгалтер ли, журналист или рабочий, ему надо ехать в Крым».

В те годы, о которых ведет свой рассказ М. Булгаков, у крымских отдыхающих была необычная мания. Он назвал ее «каменной болезнью», а заключается она вот в чем: «Приезжает человек, если он умный — снимает штаны, вытряхивает из них московскую-тульскую дорожную пыль, вешает в шкаф, надевает короткие трусики, и вот он на берегу.

Если не умный — остается в длинных брюках, лишающих его ноги крымского воздуха, но все-таки он на берегу, черт его возьми!

Солнце порою жжет дико, ходит на берег волна с белыми венцами, и тело отходит, голова немного пьянеет после душных ущелий Москвы.

На закате новоприбывший является на дачу с чуть-чуть ошалевшими глазами и выгружает из кармана камни.

— Посмотрите-ка, что я нашел!

— Замечательно, — отвечают ему двухнедельные старожилы, — в голосе их слышна подозрительно-фальшивая восторженность, — просто изумительно! Ты знаешь, когда этот камешек особенно красив?

— Когда? — спрашивает наивный москвич.

— Если его на закате бросить в воду, он необыкновенно красиво летит, ты попробуй!

Приезжий обижается. Но проходит несколько дней, и он начинает понимать. Под окном его комнаты лежат грудами белые, серые и розоватые голыши, сам он их нашел, сам же и выбросил. Теперь он ищет уже настоящие обломки обточенного сердолика, прозрачные камни, камни в полосках и рисунках.

По пляжу слоняются фигуры: кожа у них на шее и руках лупится, физиономии коричневы. Сидят и роются, ползают на животе

Не мешайте людям — они ищут фернампинксы. Этим загадочным словом местные коллекционеры окрестили красивые породистые камни, покрытые цветными глазками.

Не брезгуют любители и «пейзажными собаками». Так называются простые серые камни, но с каким-нибудь фантастическим рисунком. В одном и том же пейзаже на собаке может каждый, как в гамлетовском облике, увидеть все, что ему хочется.

— Вася, глянь-ка, что на собаке нарисовано!

— Ах, черт возьми, действительно, вылитый Мефистофель…

— Сам ты Мефистофель! Это Большой театр в Москве…»