Макунаима, герой, у которого нет никакого характера

Тогда старуха не на шутку разозлилась. Она схватила героя на руки и отправилась прочь. Пройдя через весь лес, они очутились в бескрайнем поле, в степи, которая зовется Иудиным Пустырем. Долго она шла по этому полю, так далеко ушла, что уже было не видать леса, а самому полю конца-края нет, и ничего на нем не растет, не движется, только колышутся деревья кешью. Даже птичка-красноспинка, что умеет петь на разные голоса, не прилетает развеять тоску-печаль. Старушка положила малыша на поле, где он больше не мог расти, и сказала:

— Теперь уходит прочь от тебя твоя матушка. Ты останешься здесь, на пустыре, и больше не вырастешь.

И ушла с глаз долой. Макунаима оглядел пустынную местность и почувствовал, что вот-вот заплачет. Но рядом никого не было, так что и плакать было нечего, — он и не стал плакать. Встал, собрался с духом и потопал вперед, перебирая кривыми ножками. Неделю брел он не разбирая дороги и, наконец, встретил Куррупиру с его верным псом Медовиком, которые жарили мясо у своего дома. А Куррупира ведь живет на верхушке пальмы тукум и просит у людей прикурить. Макунаима спросил:

— Дедушка, не дашь ли ты мне мясца поесть?

— Что ж не дать, — ответил Куррупира.

Отрезал от своей ноги кусок, пожарил, дал мальчику и спросил:

— Что ж ты на пустыре-то делаешь, малой?

— Гуляю.

— Да ну!

— Ну да, гуляю…

Тогда Макунаима рассказал, как мать наказала его за то, что он зло поступил с братьями. И когда рассказывал про то, как он перенес дом с благодатных земель туда, где даже зверь не пробегал, заливисто расхохотался. Куррупира взглянул на него и пробурчал:

— Ты, малой, не мальчишка уже, ты не мальчишка… Так только взрослые поступают…

Макунаима поблагодарил Куррупиру и попросил его показать дорогу к деревне чернокожих индейцев. А Куррупира, он же хотел съесть героя, потому указал неверный путь:

— Ты иди вот здесь, мальчик-мужчина, прямо иди вот так, а как пройдешь вон тот пень, сверни налево, повернись там и возвращайся — окажешься прямо под моими кокосами.

Макунаима пошел по дороге, которую указал ему Куррупира, но, когда увидел пень, почесал ногу, пробормотал:

— Ай, как же лень!.. — И пошел напрямик.

Куррупира ждал-ждал, а малой все не возвращался… Тогда чудище взгромоздилось на оленя, который у него заместо коня, ударило его круглой ступней в бок и пустилось в погоню, покрикивая:

— Жаркое из моего мяса! Жаркое из моего мяса!

А мясо отвечало из живота героя:

— Что такое?!

Макунаима ускорил шаг и бегом помчался в кусты каатинги, но Куррупира гнал быстрее, и все стремительнее и стремительнее сокращалось расстояние между чудищем и мальчуганом.

— Жаркое из моего мяса! Жаркое из моего мяса!

А мясо отвечало:

— Что такое?!

Малой в ужасе думал, что же ему делать. А в тот день была назначена лисья свадьба, и старушка Вей, Солнце, просеивала свой свет сквозь сито дождя. Макунаима увидал на дороге лужу, хлебнул мутной водицы и изверг мясо.

— Жаркое из моего мяса! Жаркое из моего мяса! — все кричал Куррупира.

— Что такое?! — отвечало мясо уже из лужи.

Макунаима нырнул в заросли и убежал.

Долго ли он шел, коротко ли, как вдруг услышал из-за большого муравейника голос, как будто какая старушка тихонько поет.

Пошел он на голос и увидел, что это старушка-агути делала маниоковую муку в типити — мешке, сделанном из листа пальмы жаситáры.

— Бабуль, не дашь ли мне поесть сладкого маниока?

— Конечно, — ответила старушка. Дала мальчику сладкого маниока и спросила: — А как же ты, внучок, оказался один в этих краях?

— Так, гуляю.

— Да что ты!

— Говорю же, гуляю.

Тогда Макунаима рассказал, как обманул Куррупиру, и громко расхохотался. Старушка-агути посмотрела на него пристально и прокартавила:

— Малой такого не сделает, внусек, малой такого не сделает… Такой басковитый и такой улодец… Но не беда, это я исплавлю.

Зачерпнула она, значит, полнехонек ковш кипящего ядовитого бульона и окатила им малого с ног до головы. Макунаима и ахнуть не успел, как был весь в горячем желтом соке, только на голову не попало — сумел ею вовремя дернуть. Герой чихнул, да так сильно, что шмякнулся оземь. Тогда он стал расти-крепнуть, пока не стал, наконец, ладно скроенным могучим парнем. А голова, на которую не попал бульон, так и осталась насовсем плоской с затылка и с сопливой детской физиономией.

Макунаима поблагодарил старуху за ворожбу и весело устремился в родную деревню. Ночь созвала все жучиное царство, муравьи устлали землю, а в воздухе плясали повылезавшие из воды комары. Было жарко, как в гнезде, где насиживают яйца. Старушка тапаньюмас, мать героя, услышала доносившийся из серого далека голос сына и испугалась. Макунаима предстал перед ней с хмурым лицом и сказал:

— Мама, мне приснилось, что у меня выпал зуб.

— Значит, кто-то из родни помрет, — ответила старушка.

— Так и есть. Тебе жить одно солнце осталось. А все потому, что ты меня родила.